ничего не забыто, но также ничто не ново:
герда плачет и возвращается в полвторого,
и под ней одиноким свистом скрипит кровать.
ей плевать, если скажут, что всё это - нездорОво.
герда держится, но, похоже, на честном слове,
герда просит: её сегодня - не кантовать.

герда врёт, что дела - нормально, учёбы - много
(герда - врунья не очень, зато модельер от бога),
герде очень охота лечь и уже не встать.
герде очень охота выпить - и нет, не сока,
герда ходит по клубам, пусть она одинока,
герду знают во всех окрестных "не наливать".

герду знают и ей сочувствуют, обнимая,
мол и что, ушёл, ну правда, у всех бывает,
нужно только не забываться и забывать.
говорят, его кто-то видел у бухты, с края
(герда думает, что убила б за "встретить кая"),
он был счастлив. и герде хочется убивать.

герде хочется петь во всё горло, как раньше пела,
и не хочется плакать - ну здравствуйте, надоело.
и разбойница улыбается ей… опять.
завтра герда проснётся утром в чужой постели
и подумает, что, наверное, в самом деле,
тех, кому не нужны мы,
пора бы и отпускать.