Поздняя электричка из Москвы домой. Уставшая, я устроилась у окна и в блаженстве закрыла глаза, а когда открыла, передо мной сидела девушка на вид лет восемнадцати. Тут же я принялась оценивать ее внешность: круглые, карие глаза, в которых совсем не видно зрачков - настолько темные, обрамленные такими же черными ресницами. Волосы, несмотря на ресницы, светлые - почти блондинка. Взгляд открытый, прямой, и, может быть, даже по-детски наивный. Губки, что называется, бантиком, и странной формы несуразный нос. Помню, подумала еще: "Как будто не ее". Одета просто, и совсем не похожа на москвичку. Хотя, раз мы встретились в этой электричке, она, скорее всего, таковой и не была.
Наспех составив о внешности своей соседки такое мнение, я натянула наушники, начала читать и мгновенно забыла обо всех этих мыслях. Несколькими минутами позже Она тоже достала толстенную книгу.
Так мы и читали: каждый свое. Спустя несколько станций девушка встрепенулась и с волнением уставилась своими глазищами на меня. Затем обратилась к сидящему рядом мужчине, улыбнулась, успокоилась и снова уткнулась в текст. По всей видимости, боялась пропустить свою станцию. Все это время я была в наушниках, и почему-то мне вдруг стало жаль, что "а какая это станция?" было адресовано не мне. Я отложила книгу и сняла наушники - так меня заинтересовала эта девочка. Было в ее улыбке что-то искреннее, доброе, и снова - детское. С этого момента я наблюдала за ней.
То, что я увидела, произвело на меня глубочайшее впечатление, и всю оставшуюся дорогу я старалась не раскрывать глаза в удивленном восхищении, не пищать от восторга, не вздыхать и не улыбаться. И не так явно пялиться на нее. А дело вот в чем. Впервые посмотрев на ее лицо во время чтения, я подумала, что хмурить брови - это у нее привычка такая. У меня вот, например, смешно отвисает нижняя челюсть во время игры на фортепиано. Немного позже я поняла, что все происходящее на ее лице гораздо поэтичнее. Она то удивленно вскидывала брови, то в ужасе закрывала рот рукой, то кусала костяшки пальцев, то широко раскрывала глаза, то смеялась и улыбалась, и мне все время казалось, что девушка вот-вот заплачет то ли от страха, то ли от восторга, то ли еще от чего. Она была совсем не в этом мире, она была так бесконечно далеко! Это лицо, эти эмоции - просто восхитительно! А взгляд ее то задерживался подолгу на одном слове, то жадно поглощал страницу за страницей, и безмятежность ни на секунду не оставалась на ее лице. Потом девушка резко оторвалась от чтения и стала тревожно вглядываться в неизвестную даль за окном. Так она переживала, так беспокоилась о том, что происходило на тех страницах, что я уж было начала вынашивать в себе идею о том, чтобы спросить ее: "Что же у тебя там за книга?", но почти сразу осознала, что не решусь. Позже мне все-таки удалось разглядеть: "Стивен Кинг. 11/22/63". А на двести шестой странице она рассмеялась и загнула уголочек.
Потом была ее станция. Она удивительно вовремя дочитала главу, закрыла книгу, заложив визиткой какого-то бизнес-центра, и ушла.