Я ревнивец. Я собственник. Я немножко эгоист. А еще на n-ную часть я противнейший лгун. Все это успелось накопиться в последние четыре месяца, переменившие если не полностью бытие, то половину составляющих. Приходилось врать, чтобы находиться не там, где по обещанию следовало бы, чтобы наслаждаться беседами на балконе, чтобы рассматривать небо, разбираясь лишь в нескольких парах сверкающих точек, чтобы готовить разные вкуснейшие штуки, чтобы завтракать панакотой, чтобы заказывать суши, чтобы творить полнейшую ахинею, чтобы смотреть фильмы и анализировать шутками личность Ганнибала, чтобы слушать музыку на виниле, чтобы засыпать не в своей кровати. В общем сумме я врун на целых 13 дней и ночей. Я врун, но мне нравится. Нравится, потому что мысленно убирая на секунду эту запятнанную веточку своего времяпрепровождения, остается достаточно мало вещей, способных меня порадовать. Но, если уж честно признаться, очень страшно в последние дни. Страшно и тоскливо. Я оглядываюсь и вижу, что по моей рассеянности и наглости поступков действительно случилось множество мелких бед, и они способны продолжиться. Я боюсь, что во мне могут слишком быстро разочароваться те люди, существование без которых на непоределенное время остановится, что я не справлюсь с теми целями, которые установила для себя, а еще что лето, зараза, так быстро проносится. Во мне сидит мерзкий ревнивый чертик, с которым мы на пару успели натворить достаточно противоречивых вещей, держащихся теперь в еще одном строжайшем секрете, способном целый лес дров наломать. За четыре месяца моя голова не смогла смириться с тем, что до меня кто-то был. Ну, был и что? Смешно. Давайте теперь еще искать девственно чистых и неиспорченных людей. Хотя я нахожу абсолютно нормальным ревновать к тем, кто раньше был на моем месте. Мне противна каждая мельчайшая схожесть с ними, меня коробит любое сравнение, намек на то, что подход общения со мной схож с кем-то еще, что меня называют также, со мной также шутят, мне говорят те же фразы. Я хочу, чтобы во мне нуждались, чтобы обо мне думали в той же силе, как нуждаюсь и думаю я. Но во мне нуждаются, обо мне думают, просто порой я не верю. В последние недели я облагораживаю свою совесть – я работаю, по-моему, уже двадцатый день подряд абсолютно бесплатно в мамином магазине по восемь часов, занимаюсь рекламой, собираюсь сделать еще одну попытку помочь продать наш огромный осточертевший мне дом. И упаси господь еще когда-нибудь работать в подобном месте, ибо контингентик тут весьма и весьма интересненький – за день выслушаешь двадцать историй от мамочек об их милых крошках, заливающихся истерикой на весь зал, и еще с десяток монологов о смерти, пластиковых цветах и убранстве могилок от шатающихся по магазинам бабушек, убивающих свое свободное время, а заодно меня. Собственно, жаловаться на самом деле особо не на что, потому что я еще в состоянии улыбнуться и сказать, что я влюблен и счастлив. Просто я ревнивец, лгун, собственник и еще уставший человек, что немного не вовремя, учитывая пролетевшую четверть августа. Так я коротаю вечера этой недели на лекциях, мастер-классах, в уютных кофейнях с друзьями, за подготовкой к истории, английскому, за написанием статей, за дизайном и прочим, прочим, прочим. Но мне все равно скучно, так что, если у Вас есть что-нибудь, во что меня можно вовлечь; или же Вы просто непрочь небольшой беседы, пишите.

Ах-да, мой временами не совсем трезвый и также заставляющий меня ревновать друг, я поздравляю тебя (нет, не с надвигающимся др и тем, что завтра ты еще на лишний год станешь стар) с тем, что ты вообще творишь сейчас в своей жизни, потому что просто могу и потому что мне становится не так неловко с того, что творю я. А еще я намереваюсь теперь в Киев следующим летом и об этом тоже надо написать.