Приходящее время и водовороты разлагающихся причин заставляют следствия стираться, подобно серому снегу с дорог разрушенных городов. Все это проходит, срывается вниз с крутых обрывов, но инаковость и желания быть (чем-то) остаются. И вроде должны и они пройти когда-то, но кто бы знал, когда это наступит?

Передо мной дрейфующий корабль со спутанными парусами. Его окутывает странная тьма. К обычной ночи я привык: она сжирает тебя полностью, стоит только выключить источник света. Но это другое. Эта тьма пахнет весной среди снежных равнин, от нее несет предрассветными сумерками. В ней видны судороги той полной ночи, которую мы так любим. И такая болезненность не может оставить равнодушным. Умирание ночи не ведет к торжеству дня. Он ни к чему не ведет.

Я стою на одном из балконов. Где-то внизу бегают женщины и мужчины, но им нет дела даже до самих себя. И иногда хочется задать банальный вопрос о том, что с нами стало. Правда потом оказывается, что не было никаких нас, и ничего не стало. Все идет своим чередом. Истраченные моменты не возвращаются. Небольшая ностальгия по детству. Но жалеть нельзя, и дальше будет только лучше, ведь так?

Проблема в том, что меня мало интересует поток жизни за стенами места, где я живу. Быть может, я родился слишком рано, потому что “скачать” сознание в сети еще нельзя, или слишком поздно, чтобы писать подобные слова. Быть может, в самый раз, но и в предопределение я не верю, и я - набор случайностей, за которыми ничего не стоит.