Можно не переходить грань и быть безумным, а можно перейти, и не быть таковым. Мой отец был профессором психопатологии и психиатрии, и я очень хорошо знал этот предмет. Меня интересовали пограничные, крайние состояния, те же самые, что интересовали Достоевского. В научном языке это называется психопатия. Поэтому меня интересовали глубины внутренние: мотивы настолько темные, что они не понятные до конца ни для героев, ни для автора. В этом случае всегда остается одно нескрываемое, есть вещи непознаваемые. Пока. Для человека.
