как измерить то насколько ты жив?
Во мне есть воспоминания, которые напоминают мне КАК нужно жить, ну или для чего жить получается. Почти каждый раз я чувствую, что этот момент настал и пора воспринимать. Нюхать, трогать, смотреть, не мешать обстоятельствам управлять собой, тихо шептать, мол вот оно, то самое, нуужно запомнить, заглядеть, задышать, впитать все ароматы. Как-то раз такой момент наступил, когда мы с подругой, лежали в лодке посреди синего-синего озера, а воздух был как молоко, густой, туманный, тёплый, вода ледяная, мы просто смотрели на небо, смотрели на небо через молоко и пошёл дождь. тёплый, а может и холодный, мы смеялись, гребли к берегу, а потом остановились, глупо бежать от такого дождя, мы просто запоминали, позже, тем же вечером, мы сидели у костра, болтали и смотрели на другой берег, там тоже люди сидели у костра, тоже о чём-то говорили, наверное, жили своей жизнью и никак нас не касались, только тёплым маленьким огоньком и знакомой песней. И всё было так очевидно просто и хорошо. И так внутри всё теплело от гитары и знакомых слов, которые доносились искажённые и от того ещё более приятные, что мы пообещали друг другу запомнить это навсегда. Сделать это нашим маленьким уголком теплоты и свободы, простого наивного счастья. После было ещё одно наше небо, уже зимнее и морозное, почти чёрное, но сумасшедше звёздное, мы валялись в снегу, съехавшие на ледянках по обычной улице среди дач в горах. Сосны, снег, бесконечное число свёзд и ещё одно обещание. Я давала такие обещания не так много раз, но все эти клочки памяти, такие свежие и цельные, в них так много жизни, что я всегда могу в них спрятаться, скрыться от реальности. Все эти воспоминания они про небо, про дождь, про ветер, про горы, про то как ты можешь задыхаться от опустошающего счастья, про то как можно плакать от одного вида того волшебства, которое происходит вокруг нас. Последнее наше общее небо. Это небо над Саянами. Мы взбирались на одну гору, долго, изнурительно, она шла впереди, я следом, мне не хватило сил, камни текли по скале, а я вместе с ними, я зацепилась за волун, поняла, что теряю контроль, повернулась и села. Села и заплакала. Я сидела над пропастью, над горной речкой, передо мной разворачивались горы, бесконечная тайга, бесконечное небо и не было края, ни у чего не было края. Маленький обессиливший человек, отставший от группы, сидит над обрывом, а вокруг вся мощь природы.
-ты что плачешь?
—нет.
—не ври, я знаю, сейчас спущусь.
Через минуту она села рядом и тоже заплакала, мы сидели, смотрели, обнимались и плакали, нам даже не пришлось ничего обещать. Мы знали, что всё это важнее нас самих. Мы успокаивали друг друга, смотрели в даль, а потом заметили у себя в ногах среди камней маленький, не известно как тут очутившийся цветок. Среди серого камня, крошечный, благоухающий, живой.
Я не знаю, как измерить насколько ты жив, но я уверена, что я жива. И если для того чтобы чувствовать это в полной мере, мне нужно стоять над пропастью, окружённой облаком и орать: "моя мечта сбылась", то я просто буду чаще бывать в горах. Я просто буду чаще ездить на природу, буду чаще вылазить из машины и пытаться опрокинуть сено скрученное в плоский цилиндр и стоящее на боку, я просто буду стоять в ледяном горном ручье и жрать пиццу, думая как же это нелепо, я буду шарится по лесу в поисках мухоморов, потому что они дико красивые или плести венки из сорняков, я буду делать глупости, бегать босиком в апреле, буду лежать на лавке в центре города и курить, думая, что меня никто не видит, просто потому что я дико пьяна и нихрена уже не могу думать. Я буду всё это делать, иначе не жизнь, иначе не надо.