Истерики кажутся такими чужими. Настоящее горе – оно очень тихое. Настоящее горе это бездонная пропасть пустоты, ты просто понимаешь: все, не исправить никак, и даже плакать бессмысленно, потому что внутри бесконечно тихо.

Неделя.

-Я не знаю как.

-Позвони папе, спроси…

Девять дней.

Семья у меня мировая. Просто мировая, но от этого ни чуть не легче, разве что на время. Хорошие люди помогают разобраться с документами на строительство, плохие строители пытаются обмануть на нашем горе нас на круглую сумму, которую выплатить мы просто не можем.

Вечером приезжает моя Лучшая, и с порога говорит «-Будем делать ловец снов!». Ночью у меня под потолком висят два ярких ловца.

Рождество.

Я читаю очень много книг - с головой ныряю в чужой мир. Наконец-то дошли до меня мои «лучшие друзья», спустя кучу мрачных дней пришли поддержать. Сидят и плачут, что одна, что вторая, не по моему горю, а по тому, что такое может когда-то произойти с ними. Не надо плакать, надо меня вытягивать, ясно?

8 января.

Вроде ясно. Вывезли меня на шашлыки. Я все время молчу.

Самое тяжело – возвращаться вечером домой. Потому что первым делом после прихожей, я заходила и здоровалась с ним, и так и оставалась болтать с ним еще на час.

Ночью лежу в ванной, слышу мамин плач, вылазию, заворачиваюсь в полотенце, и иду к ней, оставляя за собой большие мокрые следы, что поделать? Ничего.

9 января.

Двое папиных друзей и я едем за город. Дом совсем не достроен. Тоскливо так, слезы наворачиваются, этот дом – его мечта. Мечтал здесь жить летом, мечтал здесь внуков нянчить, когда выйдет на пенсию. Мечтал.

Да, это естественный процесс, все кого-то теряют, но это было настолько резко, что мне очень сложно свыкнуться с этой мыслью. Люди же долго могут жить, и мне так страшно становится от мысли, что впереди еще столько всего, что впереди десятки лет, побед и поражений и все без Него рядом.

Nottheend.