Перебирая всевозможные занятия, убивающие по минутам мою совместную жизнь с ангиной, и придя, наконец, к выводу, что все они в той или иной степени опробованы, нашелся единственный белый пункт. К сожалению, чтобы собраться и написать сюда, нужно примерно 205 часов ангины. 10 дней назад уехала частичка моего понимания и мысленного взгляда в будущее. В момент отчаливания олицетворения весомой доли значимых событий последних нескольких месяцев, меня не было в числе тех, кто стоял на краю берега-перрона и вглядывался в хвост уплывающего за пределы видимости поезда, позволяя сойти всем эмоциям в слезы. Вокзал всегда имел привилегию позволить людям чувствовать и правдиво выражать свои эмоции хотя бы несколько минут, избегая косых взглядов, полных неодобрения. В ту самую минуту был еще один человек, выпавший за рамку видимой картины прощания. Он сидел на кухне у себя дома и не имел привилегии открыто чувствовать, потому что кухня и находящиеся рядом люди могли подарить лишь возможность очередного без эмоционального вечера за просмотром кулинарного канала, слившись с песочным диваном. Украдкой поглядывая на неминуемо приближающееся к моменту отправления поезда время, человек увеличивал дозу горячего чая от чашки к чашке, лишь бы не дать себе разреветься, смотря программу про то, как правильно приготовить сливочный соус к жареным крылышкам. Будучи тем самым человеком на вокзале я оказалась ровно через два часа. По обратному поводу, но какая же ирония, ведь правда? Стараясь вжиться на секунду в роль Уилла Грэма, стоящего на месте преступления и отматывающего часы назад. В общем-то, прошедший месяц порой был тяжел в эмоциональном плане. Мне нравится общаться с Машей, убеждая себя тем, что она правда не забывает меня и периодически напоминает о себе из штата Айова. Утром приятно просыпаться от уведомлений о сообщениях второго друга, о новых песнях в нашем диалоге за ночь, что он продлевает, не поддаваясь сильному влиянию новой жизни и города до конца, и всех добрых слов из того же диалога, которые я также перечитываю по утрам, а затем откапываю себя из горы одеял со свежими силами для очередного дня. За исключением меня наша апрельская троица обрела новое место и новые возможности в жизни. Мне тягостно осознавать, что я до сих пор там, где я есть, пусть и утешая себя разницей в возрасте с двумя предыдущими. Это прямо бьет в бок острым локтем, заставляя брать в руки карандаш и идти за новый портрет, открывать учебники и наверстывать дни болезни, листать словарь и продолжать переводить книгу, яро стараясь улучшить английский. Несколько дней назад я попросила Кирилла не меняться, на что он написал ”Я надеюсь, что я тебе понравлюсь тем, кем я стану”. Что ж, год обещает быть трудным, с постоянным копанием и улучшением себя, но когда они вернутся, я надеюсь тоже стать кем-то, а не врасти в землю.