Лишь только смерть исправит положенье.
Подумал я, вкушая в вожделенье
Яд горький и противный,
Который приготовил сам.
И сразу мыслей ход идет активный,
И думаю, как дальше будет там.
И вот приятный свет и коридор,
А дальше вижу в золоте забор.
Врата манят меня безумной силой,
Меня к вратам как ветром подносило.
В душе спокойствие приятное настало,
Вдруг слышу, сердце биться перестало,
И боли нет, и страха нет совсем…
Смотрю, толпа стоит, меня несет ко всем.
Врата отчетливей виднеться стали
Я вижу двое их: одни из стали
Вниманью приглянулись моему,
Другие золотом покрытые с камнями,
В чем разница я как-то не пойму.
И только ближе подлетев, заметил,
Как у златых ворот тропа пуста.
Меня несет к другим воротам ветер,
И ужас охватил меня тогда:
Увидел кровь и грязь, народу миллионы,
Которые идут в те ворота.
И тут я понял всё, и пустота…
P.S.
Почувствовал вдруг боль, по морде кто-то хлещет,
Очухался, смотрю, мужик стоит.
-Какой же ты дебил! Жизнь поколечить легко!- мне этот дядька говорит.
Сквозь мутный взор я вижу белый саван,
И понимаю: доктор здесь стоит.
-Вы, – говорит – товарищ нарколыга, большую дозу приняли специально. Хотя, он говорит, не скажешь с виду, скорее кажется, что парень ты нормальный.
Я оправдания искать себе не стану
И вспоминать всё в ужасе я буду.
Но знаю, если снова я устану,
Я про полет и про врата,
ЗАБУДУ!