Live life longer as 3L

Удивленно выпучив глаза, он сказал ей, что она беспечна, легка и не серьезна, как маленький кусочек ребячества, живущего отдельно от других. Она не могла ответить на это добром, ведь ей не казалось все, что она бы не делала или делала, простым ребячеством. Он не мог понять ее, хотя нет - мог, потому что он прикрывал ее несерьезность своими обыденными словами, вроде: "ты еще молода, поэтому не знаешь многого", "вырастешь - узнаешь", "мало опыта, вот ты и хнычешь" и тому подобное. Ее интересы, связанные с книгами о дайвинге или тайнами морских котиков, никак не могли его привести к "нормальностями жизни". Он всегда спрашивал ее: "Только, потому что ты маленькая, спрашиваешь о таких глупых вещах?". Это оскорбляло ее.

Очередной раз глубоко оскорбив ее, он начал извиняться. И его "м-а-д-м-у-а-з-е-л-ь", и "м-и-с-с", и даже "о-л-е-н-ь-к-а" не сработали на руку. Она лишь, усмехаясь, притворялась гордой и серьезной, ведь не этого ли он хотел? А ведь она повторяла ему несколько раз, что жизнь несильно зависит от возраста, что птичка, старея, не теряет прекрасность всей жизни, что ее правильно трех "Л" всегда работает, если не обращать внимания на пустые громыхания воздуха.

"Спасибо тебе" - сказал он.

"На здоровье" - сказала она.

Lots of love, C.