…и напротив твои глаза и мы улыбаемся.
Чему? Да разобрать бы. Содрать бы. Выдрать главное из контекста. К этому месту нас приковало заново. И я прогуливаюсь по твоим суставам, как будто снова твоя невеста из легенды "Иваново".
Годы идут не очень уж марко.
Ты - танцующий трубадур, я рдеющая доярка. Да как бы не так. Слишком плоско. Давай повыше возьму на полоску, а в бутерброд напихаю трески. Да, как тут не назови, всё равно на куски. Шершавые, как берёзки.
…и в зеркале отражаемся снова мы.
Ты вваливаешься в мой фотосет. Весом и авторством вечера. Под придающий тонкость моменту от звука струны, обматывая междуречие безжалостно твёрдо. Ты в новой сорочке - гордый. Но голос твой, как припарка мёртвому, и скучно до ломоты!
…и стоим мы напротив осени.
И стоим мы напротив жалости. И стоим мы напротив друг друга, жалкие от усталости. И не бежим, мотая шарф на ходу в ботинках на босу ногу, не разбирая дорог и броду. К своим. Со всей радости.
Встреч.
…и стоим мы напротив того, отчего становятся жестокими люди. Иногда оглядываясь на телефон, на чей-то шуршащий к бумаге грифель, на красивые линии, скользящие с лифа. Но считаем шаги с покачивания от ветра плафона и ждем, как будто давно уже знаем по голосу телефона и камень отпущен Сизифа.
…и вот мы стоим, будто давно сменили лекало.
И в зеркале - те же, и как бы они - не мы. И снова прочитываем устало и сумрачно ждём зимы.
И вот мы стоим бесформенно в голой близости.
И выдалась осень зернистой и бледною.
Хрипя и кутая страх в предтечи memory stick.
ты хочешь сдохнуть, а я в мезансцене оказываюсь последняя.