Собраться с мыслями и подробно описать последние дни, которые опять превратились в кислотный коктейль из водки, поцелуев, девиза "служу закону - служу народу" и бесконечных секунд раскаяния-отчаяния, пока была согласна на что угодно и шептала "ненавижу" в ответ на ласку.
Позавчера началось в три утра, Р. редактировала свадебные фото, а я за эти жалкие часы успела выспаться, собраться и выкурить первую на платформе, пока ждала электричку. Часы в поезде тянутся томительно долго. Я скучаю по старым составам с приглушенным светом, окнами нараспашку, неудобными сидениями и прокуренными тамбурами, которые становятся временным пристанищем для юного джанки. Приводит в чувства кружка горячего капучино и еще одна сигарета - в последнее время я пристрастилась к этим никотиновым палочкам. Компанейские посиделки с бонгом опять превратили меня в скрытого курильщика, и вся разница с прошлым годом лишь в том, что теперь я не слышу упреки в свою сторону, моралфаги отреклись от своих принципов и теперь регулярно угощают меня табаком, Мартини или ромом. Я не люблю этих ребят, да и вряд ли наша дружба имеет особую сакральную ценность, но практическую полезность отметить все же стоит.
Я ныряю в подземку и мчусь на Свиблово, пока Ipod мне семафорит, что ему осталось недолго. Мне тоже.
Площадка Экономической Безопасности оказалась не так плоха, во всяком случае, учебные корпуса претерпели капитальный ремонт, а фрески на стенах и окна во весь рост с белоснежными лестничными пролетами задали европейский тон всей атмосфере.
Я в числе полусотни абитуриентов стою порядком часа у главных ворот. Кто-то беседует с родителями, кто-то в одиночку смотрит волком на конкурентов. Лично мое внимание привлекли байкеры, которым вздумалось погонять в девять утра по проспекту. Около пяти спортов-японцев, пара чопперов и один обнаглевший юнец на кроссовом мотике, который не захотел ждать зеленого цвета светофора и сиганул по тротуару. Но приятно осознавать, что я буду не одна такая, когда обзаведусь правами.
С опозданием в тридцать минут нас наконец-то пропускают на территорию университета через КПП. Колючая проволока, встаем в шеренги. Выключаем телефоны. Учимся повиноваться и смотреть в рот курсантам, которых поставили нашими кураторами.
Вся проза жизни заключается в том, что пользы от них нет абсолютно никакой. Я бы сама могла рассказать этим салагам, что их ждет на старших курсах, расписать им выпуск и трудоустройство после получения диплома… Но я усмехаюсь и иду в строю. Коэффициент садизма вышеупомянутых курсантов зашкаливает, это значит, что раньше положенного времени нас никто не отпустит.
Тесты прошли быстро. Потом начались томительные часы ожидания собеседования. После двух часов сидения в гробовой тишине курсанты начали травить байки о сложности несения службы и, о Джа! – лучше бы эти стервецы молчали. Слушать по десятому кругу одно и то же было невыносимо. Организм почувствовал острую необходимость в никотине. Мое спокойствие тонуло в потоке вопросов от людей, которые, судя по всему, так и не поняли, куда они идут и на что подписываются.
Тяжкий вздох. Ловлю на себе взгляд курсанта. Улыбаюсь, устало – отпусти, друг, ты мне еще не начальник, я сюда вольнослушателем пришла. Улыбается в ответ – куда ты с подводной лодки теперь денешься.
А меня тем временем зовут к психологу. Милая девчушка с длинной белоснежной косой оказалась от меня в восторге – я была первым кандидатом, который умеет вразумительно излагать свои мысли, владеет непосредственной эрудицией и имеет хорошие экзаменационные баллы. Пока я заполняла протокол беседы, абитуриентка рядом со мной пыталась объяснить своему психологу, почему она завалила ЕГЭ. Поборов дикое желание смять протокол и выбросить его, я душевно побеседовала со своим психологом о ролевиках, объяснила, где сейчас самые крутые тусовки и пожелала ей профессионального роста. Напротив моей фамилии будет написано «Пригодна к службе в первую очередь».
Когда нас выпустили, первые три сигареты пробудили животную волю к жизни.