Никогда прежде не цвела сирень. И сирени-то не было.
Никогда.
Этой ночью легко пился кофе, легко курилось,
волны Невы легко набегали и убегали от ступеней на спуске Биржевой,
легко дворы образовывали замкнутый круг
и легко перетекали друг в друга,
легко возникали тупики и легко исчезали.
Было всё. И было больно.
А потом наступило солнце.
У Смоленского кладбища, где-то в переулках.
На тротуаре спали голодные брошенные собаки.
Пахло сиренью.
И мир был безграничен.
Обнаженный под зелёной листвой,
в замеревшем спокойствии мир принимал всё в себя и отдавал всего себя.
Киллометры асфальта, за нами.

Нелепые части этой вселенной.
Повсюду пахнет сиренью…