Только что Господь сказал, что Отец – даёт. Уже даёт, граждане, вы слышали? Уже! Почему, зачем просить дать то, что даётся и, следовательно, дано?

Позвольте, а если этот хлеб – Господь, Иисус, то как его есть прикажете? Куда будем мазать масло?

Иногда враждебные христианству люди сравнивают причащение с людоедством. Не точнее было бы сравнить с деловым обедом то, что люди называют «разговором»?

Не человека надо искать днём с огнём, а общения. Общения нет между людьми. Впрочем, поскольку человек есть существо говорящее (не бубнящее себе под нос), то есть, гомо общениенс, то Диоген прав – нет людей. Все мы людоеды, которые под видом разговора (или бойкота – невелика разница) обкусывают ближнего, выедают, что повкуснее, а огрызки выплевывают.

Да что уж там греха таить. Глубоко набожные люди из таинства Причащения устраивают именно то, от чего Причащение спасает: они убегают в молитву перед Святыми Дарами от общения с людьми. Целый день посменно готовы молиться перед Телом и Кровью Христа, а поговорить по-людски с окружающими – и не готовы, не разучились, невротизированы донельзя под маской ханжеского ступора.

Хлеб – это жизнь, но жизнь – это не хлеб. Жизнь – это Другой. Бог или человек, это уж как Бог захочет. Другого нельзя «дать» и нельзя «взять». Только в театре реплики «подают», а в жизни собеседника надо не «взять», а «отдаться» ему. Глубоко любовный акт. Причём, и со стороны собеседника – будь он человек или Бог.