… она вошла - ледяная. движения резкие,
глаза стеклянные. нервы -
рваные провода.
в этот момент что-то надломилось и треснуло
между нами. я понял, что навсегда.

я к ней - она говорит: мне до рвоты
противно от нашего "вместе". хватит.
а в комнате - дым, вместе с каплями пота
с еще не остывшей кровати.

все планы - напрасны, иллюзии - рухнули.
каждый остался с собой на "ты".
а крики в прокуренном воздухе
старой московской кухни
рвали октябрьскую ночь,
безжалостно, в лоскуты.

я - человек без сердца. с железной кожей -
сказала, меня отправляя в лом.
такими ночами взаимная ненадежность
проверяется на излом.

взгляд, заслезившийся за год в нежности,
заметил "против", отбросив "за".
и как близка черта неизбежности
надвигающегося конца…

подъезды, площади, лестницы, крыши домов, подвалы,
стертые в пыль двумя парами ног,
остыли - что значило: нам осталось
подвести логичный итог.

это - насилие сердца над сердцем,
реального над наивным.
и этот заливший кухню,
рассвета розовый лак
из лица твои губы вырезал -
красные, невозможно красивые,
которые говорили так:

- я тебя никогда не любила.
- молчи.

…

то, что сможет простить влюбленный,
поэт бы точно не смог.
мне надолго запомнился
хищный оскал
этих скул.
привидением плыть,
вдоль артерий шоссе - на восток,
обрывая строку…