Ничего не произошло.
Он застыл в этом состоянии. Неужели все закончилось? Он обратился? Осторожно открыв один глаз за другим и осмотревшись, он увидел лишь свои руки, заключенные в кандалы.
И тут тишину взорвал пронзительный крик.
Мелисса, еще недавно сидевшая неподвижно, скорчилась от неистовой боли, выгнув спину под неестественным углом. Было слышно, как ломаются одна за другой ее кости, от чего она завопила еще отчаяннее. Никто кроме Виктора не обратил на это внимания. Рэй согнулся ничком, спрятав голову в ладонях. Парень не пытался закрыть уши - все равно бесполезно. Беспомощный крик Мелиссы проникал куда-то вглубь существа, содрогая все внутри.
Виктор уставился перед собой, смотря в пустое пространство. Все внутри начало неистово болеть, словно он упал с большой высоты прямо на бетон. Вдоль позвоночника пронеслись электрические разряды.
Еще один душераздирающий крик раздался с другой стороны. На этот раз Рэй сжал что есть силы цепь в своем кулаке, протяжно взвыв. Голос его огрубел, растеряв все признаки человеческого. Теперь это было волчье завывание.
Виктор попытался успокоиться, не поддаться панике, однако все внутри вопило от страха. Кости удваивались в своих размерах, глаза застилала пелена, дыхание стало тяжелым, надрывистым. Из горла вырывались хрипы, вскоре превратившиеся в звериные позывы. Виктор сделал глубокий вдох и, в последний раз обведя взглядом окрасившийся в янтарные оттенки зал, зажмурил глаза что есть силы.
У остальных тоже начали ломаться кости. Протяжные крики плавно переходили в волчий вой. Запахло псиной. Мужчина не решался открыть глаза, хотя краем разума осознавал, что с таким ему придется сталкиваться гораздо чаще, а точнее до конца своей жизни.
Резкая боль вдоль спины. Казалось, позвонки отделялись друг от друга, уступая место новым. Хруст. Виктор протяжно завопил. Еще один хруст. Молодой человек встал на колени, пытаясь вцепиться в гладкую поверхность ледяной плиты. Адская боль пронзила его тело, кожа начала трескаться под напором внутреннего зверя, рвавшегося наружу. Еще немного, и от кожных покровов останутся лишь лоскуты.
Виктор распахнул глаза. Он видел, как отдаляется кончик его носа. Теперь он был похож скорее на пса, чем человека. Мир принял более резкие черты, молодой человек мог увидеть светлую обводку цифр, нанесенных на часы. Он не помнил себя от боли. Адские муки заволокли его разум, он ни о чем не мог думать кроме того, как прекратить это все. Но боль увеличивалась с каждой секундой. Продолжая кричать, он выгнул спину, пытаясь придать себе более-менее безболезненное положение, но ничего не помогало.
Подобной боли он еще ни разу не испытывал. Даже в ту ночь. Виктор мысленно перенесся под тот проливной дождь и зверский холод. Живительное прикосновение рук девушки. Обещание, что он не погибнет. Погрузившись в это воспоминание, мужчина осознал, что более не чувствовал той адской боли, несмотря на то, что внутренний зверь все еще рвался наружу. Внезапно по венам полилось, словно Морфий, спокойствие. Паника и страх исчезли, оставив лишь ноющую боль.
Но отвлечься от этого состояния удалось не надолго. Очередная волна адского мучения пронеслась по его конечностям. Пронзительный вой пронесся по залу, эхом отскакивая от стен. Взор, на мгновение очистившийся, заволокло янтарной пеленой. Стены словно пульсировали. Где-то слева гремел цепями большой зверь. Он был больше обычного волка раза в два.
Воспоминания испарились. Пытаясь успокоить сбивчивое клокочущее дыхание, мужчина стянул цепь, впившись в нее пальцами. Необъяснимая злоба набирала внутри него свою силу, появляясь из каждой клетки и собираясь где-то в груди. Дыхание перетекло в рычание. И когда все внутреннее действо достигло своего апогея, что-то взорвалось в его существе.
Затяжной волчий вой громогласно пронесся по залу, содрогая при этом все стены.
Виктор почувствовал, что уже не сидел на плите, а стоял, опираясь на все конечности. Кости, увеличиваясь и удлиняясь, рвали плоть на мельчайшие клочки. Он освободился от них, встряхнув всем туловищем. Единственное, чего он хотел - ощутить привкус крови во рту и освободиться от тесных оков.
Последнее, что Виктор увидел перед собой, прежде чем отправиться в небытие - огромные лапы, покрытые шерстью шоколадного оттенка и стоящие на железной плите. Они были заключены в блестящие кандалы.