Я уже в дороге, и пишу это письмо вам в вордовском файле, отвоевывая у Дианы термос с чаем, а она смеется так, что я уже даже не совсем уверена, что там именно чай. Отправлю, как только приеду, еще часа, наверное, через 2, сейчас у меня 10:40, доброе утро.
Я разобралась с тем, как это – когда у тебя получается все слово в слово как хотелось бы, сидела в радиостудии и сразу после передачи писала в заметках «все реально, подумать только». Я бы отправила себе это 11-12-13 летней, расписывающей бизнес-план вместо домашнего с математики и выслушивающей разные там «перестань заниматься чепухой»
То, что вам нравится, не может быть чепухой ну никак. Пусть вы обожаете делать из шоколадной фольги шарики, или снимать мультики про пластилиновых жирафов, давать имена всему на свете, или наоборот – разрешать всему на свете самим выбирать себе имена, если вы сходите с ума от приготовления мятного бисквита или мечтаете изобрести новый музыкальный инструмент, который по звучанию был бы как падающие спелые абрикосы – это все имеет грандиозный масштаб и закрывайте уши как только где то на горизонте появляется человек, выдвигающий вам обвинение в ерунде. Вы наполняете мир своими историями, и мир взамен будет рассказывать вам истории свои, устраивайтесь поудобнее и слушайте. Только поудобнее – не значит под одеялом. Это значит мчаться на скорости, менять направления, дарить всем вокруг сияющий свет ваших солнц, что спят в волосах как лисята.
В этом году было очень много моря и тимьяна. Добавлять тимьян во все на свете научила как раз соседка, что жила возле нас на море, так что одно теперь очень связано со вторым. Только важно не переборщить с пряностью, иначе можно захлебнуться от слишком высоких волн.
Поезда, дельфины, Очень Высокие Деревья, февральские яблоки, вообще февраль, который очень долго лежал на верхней полке в шкафу и не желал куда то там деваться, Инна, стихи на балконах чужих квартир, стихи на полу чужих квартир, стихи вместо стен чужих квартир, вишневый харвест, множество кинотеатров и музыкальных студий, саксофонист у Кофеина, скрипач на тридцать четвертой, 18, двор, который появляется только когда ему хочется, цветы, очень много цветов, сияющие мосты и мы, сиятельные не менее.
И так удивительно понимать, что ничего не заканчивается, как обычно кажется за день до нового года, а наоборот. Что это все – только предчувствие первой ноты, а песня такая длинная и сладкая, что даже немного кружится голова от осознания этого всего, в том числе и того, что сахар теперь в чае будет явно лишним, все сладко и так.