Здравствуй, мой милый, прекрасный друг. Спускается ли на черные кружева деревьев в твоем городе пушистый снег? Стоит ли в твоем уютном доме мерцающая елка? И пьешь ли ты мятный чай, глядя то в окно с картинкой, как из фильма, то на эту самую новогоднюю красавицу?

Мне кажется, пустота в моей душе разрастается с сумасшедшей скоростью. Обнимает за плечи своими костлявыми ледяными пальцами, жрет черные тоннели в душе. Мне так больно. Я не прошу жалости или сочувствия, ты ведь знаешь.

Я выстроила чудный замок из обломков и руин прошлого. Стоял такой красивый, бросающий отблески везде вокруг от каждого лучика солнца, дарил тепло любому заплутавшему и уставшему, из него слышались сказки, а из витражных окон вылетали самые волшебные птицы.

А теперь мне больно, мне пусто. Главной привилегией жизни в моем замке было отсутствие чувств. Лишь спокойствие, уют, да смешки счастья. Кто-то случайный или задуманный кем-то перешагнул порог, и замок замешкался. Не осталось ни той легкости, ни свободы. Ничего не произошло, тот кто-то ничего не делал, но замок стремительно рушился, забирая с собой в могилу и ярких птиц, и венки из красивый цветов, что висели на стенах вместо картин, и чудесных девчушек, собирающих абрикосовые косточки.

Чужие слова не спасают. Они воодушевляют на пару минут-часов, а затем возвращаться в свой разрушенный мир еще тяжелее. А он, более того, так красиво пишет. Так красиво пишет обо мне, а мне плакать хочется, как маленькому ребенку, разбившему коленку о весенний асфальт, мне выть хочется, как выли волки у Кервуда, мне кричать хочется на эти поля бескрайние, потому что не могу. Не могу переживать эту тоску наедине с собой. Не могу плакать - слез почти не осталось с самой ее смерти. И до чертиков глупо сейчас сидеть и плакаться о таких, с виду, пустяках, когда вокруг столько бед. Это ведь как ноющий зуб - жить можно, но с каждым днем невыносимей. Я знаю, что ты понимаешь.