Мне в тебе, будто в церкви: и сладко, и страшно (Рождественский)

Моя любовь к Вам, не в просторах моей души, но она хочет в неё ворваться, находясь там, на подступах к ней, как в некоем между: небом и землей, душой и телом, в пред-сне, в после-грезье, там Вы не только есть, но только Вы один и есть.

Если бы Вы когда-нибудь разрешили мне Вас, в Вас…

Моя любовь не будет соответствовать никакому времени, никакому месту. Она никогда не будет вхождением в такую-то комнату, в такой-то час. Это будет выхождением из всего, начиная с моей собственной кожи! Я бкду Вас любить и тогда Вы всегда найдете меня между собой и мною, никогда в Вас или во мне.

Не знаю, быть может, в Вашей жизни Вы залюблены и перекормлены любовью. Возможно, да. Вы слышали это тысячи раз, но ведь у каждого раза есть свой тысяча первый. Так услышьте его и примите.

Знайте, что ни одна и никогда не будет так Вас. Моё так не есть мера веса, ни количества, ни протяженности, это -мера качества - сути. Я буду любить Вас ни столь, ни настолько, ни до… - я буду любить Вас так .

О, сколько женщин любили Вас и будут любить ещё сильнее. Все будут любить Вас больше. Ни одна не будет любить Вас так .

И если вы разрешите мне Вас, в Вас…

Я хотела бы от Вас моей свободы к Вам, Вами принятой. И ещё: знать, что Вас это не стесняет. Сделайте же так, чтобы Ваша грудь - эта клетка с прутьями - нашими ребрами, заключила в себе и меня, чтобы я там была свободна, чтобы я потерялась там. Расширьте её, расширьте себя, не для меня: я - ничто, но для всего того, что через меня хочет проникнуть в Вас.

Я ни девочка, ни женщина, я обхожусь без кукол и без мужчин. Я могу без всего. Но, быть может, впервые я хотела бы этого не мочь.

Короче, торговаться со мной - чистое безуме, и даже невыгодно: я всегда всё равно даю больше…

Если я, в очередной раз, Вас чем-то обидела, простите мне, что я есмь.