— Иди сюда, — сказал Гидеон и потянул меня к другой стороне стола. Наконец он отпустил мою руку. Но только для того, чтобы двумя руками обнять меня за талию и притянуть к себе. — Как прошел твой разговор с графом?
— Он был очень… содержательным, — сказала я. Призрачное сердце трепетало в груди, как маленькая птичка, и я проглотила комок, застрявший в горле. — Граф мне объяснил, что ты… что ты и он придерживаетесь странной точки зрения, что влюбленную женщину легче контролировать, чем любую другую. Наверное, очень досадно, проделать всю сложную подготовительную работу с Шарлоттой, а потом оказаться перед необходимостью начать со мной все сначала. Или?
— Что ты только что сказала? — Гидеон смотрел на меня, наморщив лоб.
— Но ты отлично справился, — продолжала я. — Граф, между прочим, тоже так считает. Конечно, я не была таким уж сложным заданием… Боже, мне становится так стыдно, когда я думаю о том, насколько я легко тебе поддалась.
Я больше не могла смотреть на него.
— Гвендолин… — Он замолчал. — Сейчас начнется. Давай перенесем этот разговор. Мы продолжим позже. Спокойно. Я хоть и понятия не имею, что ты хочешь сказать…
— Я только хочу знать, правда ли это. — сказала я. Конечно, это была правда, но надежда, как известно, умирает последней. В моем животе появились предвестники предстоящего прыжка во времени. — Действительно ли ты запланировал, влюбить меня в себя, точно так же, как раньше ты это проделал с Шарлоттой?
Гидеон отпустил меня.
— Это дурацкий момент, — сказал он. — Гвендолин. Мы сейчас продолжим. Я обещаю тебе.
— Нет! Сейчас! — Комок в моем горле разорвался и сразу потекли слезы. — Достаточно, если ты скажешь «да» или «нет». Ты всё запланировал?
Гидеон потер лоб.
— Гвен…
— Да или нет? — всхлипнула я.
— Да, — сказал Гидеон. — Но ради бога — не плачь.
И во второй раз за этот день рухнуло мое сердце — на этот раз второе издание, призрачное сердце, выросшее от невозможной надежды — в бездну и разбилось на мелкие осколки.
— Окей, собственно это было всё, что я хотела узнать, — прошептала я. — Спасибо за твою откровенность.
— Гвен, я бы хотел тебе объяснить…