И тут же слышу крик. Он полон такого ужаса и страдания, что у меня стынет в жилах кровь. Голос не просто знакомый, а… Бросив трубку, забыв, кто я есть и где нахожусь, очертя голову устремляюсь вперед, на звук. Нужно найти ее, нужно спасти. К черту опасности. Разрываю лианы, ломаю ветки. Ничто мне не помешает добежать до нее…
До моей младшей сестры.

Где она? Что с ней?
– Прим! – зову я. – Прим!
В ответ раздается еще один жуткий вопль. Да как же она сюда попала? Почему превратилась в участницу Игр?
– Прим!
Лианы режут лицо и руки, ползучие травы обпиваются вокруг ног, но я все ближе и ближе. Теперь уже очень близко. По коже, обжигая незажившие язвы, струится горячий пот. Я почти задыхаюсь, точно в душном и влажном воздухе больше не осталось кислорода. Не знаю, что такого ужасного, непоправимого нужно было сделать, чтобы вызвать столь протяжный и жалобный крик.
– Прим!

На конец, проломив стену зарослей, я вылетаю на маленькую опушку. Звук повторяется прямо над головой. Над головой? Запрокинув ее, пытаюсь хоть что-нибудь разглядеть. Неужели сестру подвесили к веткам? Отчаянно всматриваюсь. Ничего.
– Прим? – умоляюще зову я.
Не вижу. А плач звучит, и притом так ясно, что не ошибешься. Наконец мои глаза четко различают источник. На ветке, в десяти футах надо мной, разевает клюв хохлатая черная птичка. И тут я все понимаю.
Это сойка-говорун.

"И вспыхнет пламя", глава 24.