Третья эпоха завершилась победой и возрождением надежды, но не было в ту пору прощания тягостнее, нежели расставание Элронда и Арвен, ибо отныне их разделили на веки вечные Море и жестокий жребий. Единое Кольцо погибло в пламени, три эльфийских кольца лишились былого могущества, и Элронд утомился и решил навсегда покинуть Средиземье. Но Арвен осталась и приняла удел смертных; но ей не суждено было умереть прежде, нежели она потеряет все, чем дорожила.
Королевой эльфов и людей она прожила с Арагорном шесть раз по двадцать лет в радости и блаженстве. Но настал день, когда он ощутил приближение старости и понял, что отпущенный ему срок, необыкновенно долгий по людским меркам, истекает. И тогда он сказал:
— Вечерняя Звезда, моя любовь, ясный мой свет, мир плывет у меня перед глазами. Внемли! Мы собирали, и мы раздавали, и вот приходит пора расплаты.
Арвен давно знала, что он замыслил, и тем горестнее прозвучали ее слова:
— Ужель ты покинешь свой народ прежде, чем истечет срок?
— Он уже почти истек, — возразил Арагорн. — И если я не уйду сам, скоро меня принудят к тому против воли. Но мои владения в надежных руках — ведь наш сын Элдарион готов принять венец.
И он отправился в Усыпальню на Улице Безмолвия и лег на приготовленное ложе. И попрощался с Элдарионом, и передал ему крылатый венец Гондора и скипетр Арнора; и все ушли, оставив Арагорна наедине с Арвен, стоявшей подле ложа. И она отринула всю свою многовековую мудрость, забыла о том, что ведет свой род от владык эльдаров, и, заливаясь слезами, умоляла мужа повременить с уходом. Так Ар-вен ощутила на себе бремя смертности, горькую радость людей, обреченных с мига рождения.
— Моя Андомиэль, — проговорил Арагорн, — воистину горек сей час, но все было предрешено, еще когда мы встретились среди берез в Раздоле, где теперь не слышно ничьих голосов. И на холме Керин-Эмрот, отринув Тень и Сумерки, мы оба избрали этот жребий. Спроси себя, любимая, спроси, хочешь ли ты дождаться того дня, когда я исчахну и потеряю разум и не смогу уже воссесть на престол без помощи. Нет, госпожа моя, я — последний из нуменорцев, последний в роду королей былого, и мне досталась по наследству не только жизнь втрое длиннее обыкновенной человеческой, но и свобода уйти по желанию, свобода вернуть этот дар. И я его возвращаю. Я не стану тебя утешать, ибо от этой боли не найти утешения в кругах нашего мира. Перед тобой снова тот же выбор: проститься со мной, отправиться в Гавани и уплыть на Запад, унося с собой память о нашем мимолетном счастье, или принять людской удел.
— Нет, господин мой, — отвечала Арвен, — выбор сделан давным-давно. В Гаванях не осталось кораблей, и потому я приму людской удел, как он меня ни страшит. И отныне моими будут скорбь и тишина. Но вот что скажу я тебе, король нуменорцев: лишь теперь поняла я легенду о твоем народе и его падении. Я презирала их, нарекая злобными глупцами, но теперь я их жалею. Ибо, если это и есть, как говорят эльдары, дар Единого людям, страшен он и горек.
— Так и есть, — отозвался Арагорн. — Но не пристало нам, победившим Тень и истребившим Кольцо Всевластья, малодушничать на последнем испытании. Мы уходим в скорби, но не в отчаянии. Внемли! Не навеки мы заключены в кругах этого мира, и за ними нас ждет нечто большее, чем память. Прощай.
— Эстел, Эстел! — вскричала она, и он взял ее руку и поцеловал, а потом заснул. И его черты обрели несказанную красоту, и все, кто заходил в Усыпальню, дивились на него, ибо в лице Государя слились воедино изящество юности, доблесть зрелости, мудрость и величие старости. И долго он лежал в Усыпальне, истинный Государь, зримое напоминание о тех днях, когда мир был юн и чист.
Арвен же покинула Усыпальню, и свет в ее очах погас, и казалось всем, что стала она серой и стылой, как беззвездная зимняя ночь. Она простилась с Элдарионом и со своими дочерьми и покинула город Минас-Тирит, и отправилась в Лориэн, и жила там в одиночестве, под увядающими деревьями, до зимы. И некому было утешить ее, ибо Галадри-эль и Келеборн давно оставили Золотой Лес и в Лориэне царила тишина.
И когда с мэллорнов стали опадать листья, а весна все не наступала, Арвен взошла на холм Керин-Эмрос и легла на нем, и там она и останется, пока не изменится мир и пока люди не забудут о ней, и пока не перестанут цвести к востоку от Моря эланор и нифредил.
История об Арагорне и Арвен