Когда-нибудь всё это кончится.
После нас останутся две недописанных повести,
сотни недорифмованных строк, кипы акварельных листов,
несколько очень близких, и миллиарды чужих.
Останутся наши скверы, скамейки, парки, пристани.
Наши колючие свитера, разодранные джинсы,
письма самых любимых, и самым любимым.
Наши кружки, с темной каемочкой от крепкого чая,
что вечно не было времени вымыть.
И наши лучшие книги.

После нас останется целый мир.
И это чертовски грустно.