Начало тринадцатого декабря принесло в Дартфорд сильный ветер и мокрый снег. Англичане кутались в куртки и плащи, но ветер всё равно пробирал жителей этого городка до костей. На окраине Дартфорда просыпалась девочка четырнадцати лет.
Тринадцатый день декабря в Лондоне ни чуть не отличался от предыдущих двенадцати дней: лил холодный дождь, стелился плотный туман. В центре Лондона пил утренний чай пятнадцатилетний юноша. Сегодня в полдень отец собирался взять его с собой в графство Кент. Томас был даже рад этому: сегодня выходной, а Дартфорд, по слухам, красивый город. Позавтракав, отец и сын отправились на машине за город.
Надев старый чёрный плащ и натянув капюшон, Пенелопа отправилась на центральную площадь – самое любимое место. В центре площади стоял памятник какому-то поэту. Вокруг него располагалось множество длинных скамеек. Площадь окружали деревья, которые гнулись под сильным ветром. Редкие листочки разлетались по всей площади. В такую погоду Пенни особенно любила бывать тут. Ведь здесь не слышны глупые насмешки сверстников. А всё из-за того, что её деда обвинили в ограблении банка и убийстве двух охранников. И хотя всё это случилось очень давно, и Пенелопа твердила, что это неправда, никто в этом городке не любил семью Кристалл. Много лет назад все ненавидели деда Кристалл, потом отца Кристалл, а теперь и Пенелопу.
Думая о своей короткой полной обид и унижений жизни, девочка рассматривала свои старые чёрные полусапожки. И вдруг:
- Почему такая красавица сидит в такую ужасную погоду одна?- к ней подсел мальчик в тёплой куртке.
Пенелопа сразу поняла, что он не местный – ведь даже в пальто, которое так часто подвергалось насмешкам, её все узнавали.
- Почему одна? С тобой! – улыбнулась она.
- Пойдём в вон то кафе? – спросил он.
- Нет! - жестко отрезала Пенни и пошла прочь от этой лавочки.
«Почему я так быстро отказалась? Опять боюсь? Неудивительно, ведь так много раз ко мне подсылали парней, чтобы в который раз выставить меня дурочкой. Ну, Пенни, ну не бойся ты! Хуже, чем есть уже не будет!» - уговаривала она сама себя остановиться.
- Девушка! Вы даже не сказали мне своего имени! – парень подбежал к ней.
- Пенелопа, - она вопросительным взглядом уставилась на него.
- Божественное имя! Томми! – представился он.
Вокруг Пенелопы и Томаса кружил снег, свистел ветер. Но ни ему, ни ей не было сейчас холодно. Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Нежный взгляд Тома согревал душу Пенелопы. Влюблённый взор зеленых глаз, которые уже казались ему родными, грел сердце Тома. Для обоих подростков окружающий мир перестал существовать. Они смотрели друг на друга несколько минут, которые показались им вечностью, или вечность, которая показалась им минутами. Никто не мог первый отвести взгляд, да и не хотел. Зачем? Как жить, не видя этих глаз? Да и зачем жить? Томасу и Пенелопе хотелось летать. Летать на крыльях этого чувства, а, падая – быть подхваченными вихрями, которые свистели вокруг и которые не имеют никакого отношения к снегу и ветру.
Том, всё еще смотря в бездонные зеленные глаза, протянул Пенелопе руку, и они пошли туда, куда нес их порыв свалившейся на голову любви.
Вдруг у Томаса зазвонил телефон. Это был его отец.
- Чего тебе? – раздражённым голосом спросил он.
- С кем ты? Подойди через две минуты к центральной улице, – послышался строгий голос из трубки.
- Пенни, любимая, я отойду на пару минут? – спросил он, повесив трубку.
- Я тебя буду ждать, честно! – дрожащим голосом ответила она, а внутри у неё всё перевернулось, стало ещё теплее, когда он назвал её «любимая».
- Кто она? – строгим голосом начал Ричард Паркинсон – отец Томаса, - Кто она, как её зовут, из какой она семьи?
- Ну, она очаровательная девушка Пенелопа Кристалл. Ничего о ней не знаю, но мы любим друг друга, отец!
Ричард, не слушая его, стучал пальцами по клавиатуре ноутбука. Он открывал страницу за страницей, файл за файлом и, наконец:
- Нет, Томми. Ты её уже не любишь. Её дед обвинялся в ограблении и убийстве более тридцати лет назад. Если вы будете встречаться, то испортите мне имидж, и я никогда не стану мэром. Ещё бы! Мой сын любит дочь убийцы!
- Отец! Не делай из меня себя! Я не такой! Мне не нужен такой отец и твой имидж! Мне нужна только Пенни!
- Делай, как знаешь, но армии и закрытые школы никто не отменял, - спокойным голосом проговорил Ричард.
- Ты… Ты мне угрожаешь? Да пошёл ты! – и Том развернулся, направляясь к Пенелопе.
Том и не заметил, как стемнело. На улице уже была ночь. У него в душе бушевали противоречивые чувства. Он влюблен, но жертвовать ради этого своей жизнью он не хотел. Он ёжился от холода, ведь то, что согревало его – взгляд ярких зелёный глаз – исчезло. Погода в точности отражала то, что он чувствовал – холод, темноту, страх и борьбу.
Пенелопа смотрела на идущего Тома. Что происходило в её сердце! Это буря эмоций. Положительных эмоций. В её груди как будто была сотня больших бабочек, которые летали и распирали её изнутри. Когда Том подошёл к ней, Пенелопа бросилась к нему в объятья. Томас обнимал её крепко, нежно, с любовью. В последний раз. Целовал он её тоже крепко, нежно, страстно, с любовью. Первый и последний раз. Он уже всё решил. Том как можно аккуратней оттолкнул Пенелопу. Он ей старался всё объяснить, но получалось этого у него сбивчиво. Он не мог смотреть Пенелопе в глаза: понимал, что если посмотрит – обнимет, поцелует и не сможет отпустить. Пенелопа с ужасом смотрела на Тома. Как так? Ей же так больно, а он болтает про какой-то имидж и школы… Том в последний раз посмотрел в её ясные глаза, наполненные слезами, и ушёл…
Пенелопа шла по центральной улице Дартфорда. Завтра всё будет так же, как и было… Она придет в школу, её встретят новые обиды, никто не узнает, что произошло сегодня. Зачем он так? Ей же так больно…
И Пенелопа полоснула лезвием по венам…