Болею… Врачиха сказала до понедельника. Глотаю таблетки. Одна, вторая, зрачки расширяются, шоу начинается. С температурой 38.7 мысли уже не работают в режиме онлайн. За три дня я досконально изучила каждый сантиметр своего потолка. Всё-таки обожаю пребывать в состоянии нирваны. Нужно отметить, болезнь бывает полезной.
Перечитала старые дневники и пришла к выводу, что их необходимо сжечь, что я и сделаю, как только станет лучше. Уж до обидного всё правдоподобно оказалось.
Я выучила английский по текстам песен и книгам Льюиса. Научилась танцевать благодаря бесчисленным бутылкам мартини. Бегать на шпильках научилась, когда стало не хватать времени. Тренировать гордость - ровно тогда, когда замолчал телефон и стало ясно, что мне все равно больше не ответят. Научилась не спать всю ночь, мыть посуду в пустой кухне в шесть утра, когда захотелось просто порадовать людей, которые мне приятны. Пить не пьянея или пьянеть от одного запаха - смотря по ситуации! Внимательно кивать, не раздражаясь, когда выучила все проблемы знакомых наизусть на собственном примере. Ничего нового. Ничему новому я так и не научилась. Не научилась прощать, не научилась расставаться, не научилась не принимать всё так близко к сердцу.
Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь свет. В десять лет он тихо всхлипывает. А когда вам исполняется лет пятнадцать, вы привыкаете зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука, и кричите безмолвно. Вы истекаете кровью, но этого никто не видит. Вы привыкаете к отравленным плодам, растущим на дереве вашей боли.
А на душе уже даже не осталось пустоты, она заполнена той мутной дымкой, похожей на выхлопные газы одиночества. Выглядываешь в окно, а там дорогие машины, люди куда-то вечно спешащие, а я всё также мерю лбом температуру моего окна. Горький кофе и сигарета. Холодное утро и грустные вечер. Молчание телефона и музыка в наушниках. А завтра будет снова холодное утро…