несколько цитат из довольно интересной статьи, которую я сейчас читаю, потому что иначе я все забуду:

Если в Печорине байронический дух доведен до трагического предела, если в Подпольном он присутствует лишь на пародийном уровне, то в нигилисте Ставрогине есть и то, и другое (вот и самая жуткая "смесь", вот и еще одно "фиктивное лицо, не существующее вовсе… ни на что не похожее"). Если у Печорина предположение читателя, кажется, действительно отсутствует, то в исповеди Ставрогина неустановка на реакцию другого является принципиальной, воинствующей позицией. Как пишет М.М. Бахтин, "Ставрогин не способен себя самого принять, но в то же время не хочет принять и суждения другого о себе".

Если Печорин рассказывает обо всех своих поступках с холодным спокойствием, то Подпольному оно недоступно (и потому он не обречен). Ведя речь о чем бы то ни было. Подпольный всюду забегает вперед, начинает заранее оправдываться; потом это его злит, и он готов наговорить на себя лишнего - уж лучше, представляется ему, показаться еще хуже, чем ты есть, нежели принять раскаивающийся вид. В исповеди Ставрогина же такого рода ломание совершенно отсутствует; напротив, здесь даже есть подобие печоринской холодности.

Но для Печорина почти не осталось неразрешенных вопросов; он слишком хорошо знает сам себя и не нуждается в оценке другого; поэтому он действительно не видит, не чувствует возможного читателя. Ставрогин, при всем желании, на такую установку не способен: он "как бы отворачивается от нас после каждого брошенного нам слова. <…> Стиль прежде всего определяется цинически игнорированием другого, игнорированием подчеркнуто намеренным". В стилистике журнала Печорина нисколько не чувствуется вызова - в то время как исповедь Ставрогина проникнута этим чувством от начала до конца; за видимым хладнокровием рассказчика как раз и скрывается, пусть даже и невольный, вызов. Тем самым, исповедь не снимает грехов с души Ставрогина, не становится ступенью на пути к очищению, "и бессильным чем-либо помочь оказывается "рецензент" Тихон".

Достоевский говорит о "байроническом" типе: "В Печорине он дошел до неутолимой, желчной злобы и до странной, в высшей степени оригинально русской противоположности двух разнородных элементов: эгоизма до самообожания и в то же время злобного самонеуважения."

'Эгоизм до самообожания и в то же время злобное самонеуважение' - я косноязычно пыталась выразить это на протяжении двух лет, а Достоевский уместил в двух словосочетаниях.

P.S. я почему-то очень не люблю, когда ставрогина называют нигилистом, может, он и самому Достоевскому казался таковым, кто знает, но я в нем типичной базаровщины не вижу, в нем иногда много всего страстного и идеалистического прорывается, и когда-то же он сам внушил шатову идею народа-богоносца, а такие идеи просто так не рождаются.