— Я прочитал твою книгу. Довольно милое произведение. Только мне интересно, почему ты меня убила в конце, — он не дает мне сказать ни слова, сразу переходя к интересной для него части.
Это застает меня врасплох, я лишь сильнее сжимаю свежий, еще пахнущий новыми листами, краской, экземпляр книги и удивленно таращусь на него. А что ты хотела, Лили? Раньше жаловалась на то, какой он был тугодум, а сейчас, когда ты получаешь то, что хочешь, ты снова воротишь нос. Опустив взгляд на книгу, делаю некое подобие улыбки и пожимаю плечами. Называется этот жест 'Тебе ли не знать за что, дорогой'.
— Не было возможности сделать это лично, поэтому решила воспользоваться таким образом. Ведь это бестселлер, так что весь мир это увидел, — изогнув бровь, я вновь поднимаю на него взгляд и тут же понимаю, что это было моей самой большой ошибкой.
Стена, которую я возвела с того момента, как мы в последний раз беседовали, рушится. Невидимый барьер падает от одного взгляда этих глаз цвета темного шоколада. Таких глубоких, с множеством оттенков и рефлексов. Это две дыры, две огромные дыры, в каждую из которых я попадаю поочередно и безвозвратно. Как у меня еще хватает сил просто так, не шевелясь, стоять перед ним, сжимая в руках книгу?
— Ну что ж, теперь она у тебя есть, — он проговаривает это скучным будничным тоном, одновременно заглядывая за мою спину. Видимо, ищет припрятанное оружие где-то за поясом.
— Перестань, — в любой другой ситуации я бы рассмеялась этой детской выходке, но сейчас смех – это последнее, что я могу выдать. И получается как-то грубо.
— Знаешь, я когда читал ее, возникла мысль: 'интересно, Лили тоже меня хотела убить?'
— Пару раз было, не спорю. Все равно, чувства бы верх взяли. Поваляла бы дурака, постреляла бы пару раз, обязательно промахнувшись, а потом ушла бы на неделю самобичеванием заниматься в психиатрической лечебнице, — вырывается у меня прежде, чем я смогу что-либо сообразить и основательно подумать над ответом. Но что поделать, достаточно правдиво.
Его губы трогает легкая улыбка. Едва заметная, но этого достаточно, чтобы заметить как напряжение, что было между нами, сходит на 'Нет' и все вокруг теплеет. Я отдаю ему в руки книгу со словами:
— Без автографа, правда, но это единственный в своем роде экземпляр. Здесь все написано от руки, а не напечатано. И есть приложения. Я же говорила, что ты - мое вдохновение.
И откуда этот тон простого консультанта? Но улыбка с его губ не сходит. Он с благодарностью принимает книгу и произносит всего три слова:
— Моя Лили вернулась.
И внутри словно кто-то развел сад, полный разнообразных цветов, которые распустились в один миг. Это лучше, чем клятвы и обещания, которые никто из нас не выполнит. Это лучше чем доказательства верности, которые в конечном итоге приводят совершенно к другому. Это то, что мы чувствуем оба. Аксиома, не нуждающаяся в каких-либо доказательствах. Просто есть факт. И его не оспоришь. Мы такие же, как прежде.
— Я всегда возвращаюсь, так или иначе.
Вновь повисает тишина. Но не гнетущая, а полная умиротворения. Позволяющая нашим ранам вновь затянуться, а нитям, соединяющим нас, восстановить свою прочность, которая потрепалась с годами.
Чуть улыбнувшись уголками губ, я киваю в знак прощания и направляюсь прочь от его дома. Но какая-то невидимая сила останавливает меня и заставляет вновь повернуться в его сторону. Он отрывается от изучения книги и переводят взгляд на меня.
— В этой версии есть много дополнений. Есть то, чего нет в обычном варианте книги. И расширенная концовка, - улавливаю в его глазах просыпающийся интерес и продолжаю. — Виктор не умер, он придет за ней. Как и обещал. Но об этом знаем только мы.
Глухой стук. Он положил книгу на белоснежную скамью, что находится рядом со входом, и уверенным шагом направляется ко мне. Я даже успеваю растеряться, прежде чем он оказывается на максимально допустимом расстоянии от меня. Откуда в нем столько решимости? Первые секунды это пугает, но потом я успокаиваюсь, оказавшись в его крепких объятьях, словно укрытая теплым крылом большой птицы. В этот момент, кажется, время замедляется. А когда он касается моих губ своими, и мы наполняем друг друга всеми чувствами и эмоциями, что испытывали на протяжении этого долгого периода времени, оно и вовсе останавливается.
