"Да как ты смеешь критиковать меня? Ты сам не сделал ничего, ничего в этой жизни! "
Пип. Пип. Пип.
" Ты слишком глуп, ты слепо уверен в том, что если ты этого не видел - значит этого не существует. Очнись, очнись глупый мальчик. Если ты не видел моих дел - это не значит, что я ничего не делал. "
Пип. Пип. Пип.
Зелёная полоска кардиограммы на экране продолжала пищать.
— Артём…
Пип. Пип. Пип.
— Артём, пора просыпаться…
Ему пора в школу. Но так не хочется. Теплота одеяла не выпускает его.
— Артём, пора…
С кухни слышен голос отца.
Что-то не так.
— Ты совсем сдурел?!
— Нет, я серьёзно.
— Да ты послушай себя со стороны!
— Я прекрасно осознаю, что говорю. Я не хочу, чтобы наш сын шёл в эту школу. Я хочу, чтобы не попы, которых за каким-то чёртом понабрали в преподаватели, а разумные люди учили моего ребёнка. Я не хочу, чтобы он не имел возможности даже пытаться мыслить самостоятельно! Разве ты не понимаешь?! Они делают из них стадо рабов, их с детства уже приучают к тому, что слово церкви – закон, и закон неоспоримый! Я видел все эти учебники, и я не хочу, чтобы мой сын был бараном, слепо верящим в то, что людей создал какой-то мужик, который пару тысяч лет назад назвал себя богом! Это же абсурд!
— Да как ты смеешь вообще?! Думай, что говоришь-то!
Пип. Пип. Пип.
Артём слышит горький вздох отца. Под одеялом больше не тепло.
— … когда я брал тебя в жёны, я даже не думал, что это дерьмо так прочно засело в твой голове…
Пип. Пип. Пип.
Артёму холодно. Становится тяжело дышать. Он не может открыть глаза, не может выбраться из одеяла.
Пип. Пип. Пип.
— Заткнись! Не смей так говорить, понял!
Одеяло холодное и липкое, оно повсюду, оно опутывает как паутина. Артёму стало страшно, он хочет закричать, но не может открыть рот. Ему нечем дышать.
Пип. Пип. Пип. Пип-пип-пип-пип-пип-пип…
… он резко поднялся на кровати, ловя воздух широко отрытым ртом.
Артём вышел из комы.
***
— Попрошу всех стать, суд идёт.
— …начинается слушанье по делу…
—… обвиняемые…
— …акте вандализма, направленным непосредственно против Святой Церкви…
— … этот безбожник…
Весь процесс Артём не проронил ни слова, да и к тому, что говорили другие, тоже особо не прислушивался. Ему было плевать. Он вспоминал тот день, когда очнулся в пустой больничной палате с решётками на окнах. Вспоминал, как выдёргивал иглы из катетеров, прилепленных к рукам. Как пытался встать и упал с кровати, как ползал по полу, не в силах подняться. И вспоминал букет засохших цветов, одиноко стоящий на тумбочке.
— Почему ты больше не приходила?
— Не могла.
— Вообще?
— Вообще.
— Ладно. Спасибо хоть за те цветы.
— Какие цветы?
Искреннее недоумение отобразилось на её лице. Артём понял, что мир, который существовал раньше, уже не будет прежним.
Он искал глазами Катю. Но в зале суда её не было.
Процесс затягивался. Адвокат Артёма был типичной офисной крысой с кучерявыми волосиками, залитыми лаком с отвратительным запахом, имитирующим лаванду, в сером костюме с неправильной надписью известной фирмы - такие люди обычно имеют семью, на которую вечно не хватает денег, толстую жену с обвисшими грудями и всегда кислой миной, пьют дешёвое пиво, часто едят пельмени и дрочат на детское порно.
— …с его слов является убеждённым атеистом…
Адвокат в очередной раз ободряюще похлопал Артёма по плечу своей маленькой ручкой с короткими волосатыми пальчиками. Артём понял, что если это повторится ещё раз, он просто ударит его.
Адвокат попросил слова и начал что-то говорить о полицейском, превысившем свои полномочия. Артём насторожился. Судья прервал его речь, сказав что это не имеет никакого отношения к делу. Тут попросил слова прокурор.
— Если уважаемый суд не возражает, у следствия имеется свидетель, который может помочь нам по делу непосредственно обвиняемого, а так же сразу пролить свет на некоторые обстоятельства, на которые нам так рьяно указывает господин адвокат.
— Суд не возражает.
Прихрамывая, в зал вошёл молодой парень. Артёму хватило одного взгляда, чтобы понять что это тот, с кем они придумали и провели “акт вандализма”. Тот, кто убегал первым.
***
Свидетель говорил, не глядя на Артёма.
— Вы видели, как подозреваемый пытался скрыться с места происшествия, так?
— Да, ваша честь.
— Так же вы видели, как произошло задержание обвиняемого, правильно?
— Да, ваша честь.
— Расскажите нам, как всё происходило.
— Когда… когда обвиняемый бросился бежать, один из полицейских погнался за ним. Забегая во двор, обвиняемый запнулся, упал и ударился головой о бетонный бордюр. Подоспевший полицейский сразу же стал оказывать ему помощь.
Артём резко поднялся. Зал замер.
— Подсудимый, ся…
— Ну что, ублюдок, купил себе свободу? — задыхаясь от ярости, проговорил Артём: — Ты, мразь, спасасешь свою шкуру, да? А меня решили крайним сделать?!
Свидетель не поднимал головы.
— Подсудимый, сядьте! Ещё одна подобная выходка, и вы будете удалены из зала суда!
Артём сел и обнял голову руками. Всё это всё равно ни к чему не приведёт. Дерьмо. Полное дерьмо.
***
Он ждал приговора. Адвокат куда-то слинял, сказав “я скоро”. Сука. Артём думал о будущем. Впервые, наверное. Он ловил себя на мысли, что не может осознать всю серьёзность ситуации, в которую он попал. Ему хотелось рассмеяться. Очень хотелось.
Катя так и не появилась.
Наконец в зал стали запускать народ. Вошёл судья, а вместе с ним – священник. У Артёма противно засосало под ложечкой. Какого чёрта здесь потребовалось ему?
— Подсудимый, встаньте.
Артём продолжал сидеть.
— Подсудимый, ваше поведение…
— Ага.
— Встань, сын мой, не усугубляй, – внезапно проговорил священник.
Артём встал, широко открытыми глазами глядя на священника, затем неуверенно протянул к нему руки.
— Папа? Это ты? Ты наконец-то вернулся и готов выплатить маме все алименты?
В зале кто-то хихикнул.
— Подсудимый!
Артём решил больше не переигрывать. Он и так по уши в дерьме. А ещё его продали. Друзья.
Судья встал, пошептался со священником.
Ну что же, началось.
— Объявляется приговор!
В голове Артёма внезапно закрутились строки из услышанной им когда-то песни.
“Я подойду к посольству, обоссу весь забор…”
— … признать виновным в совершении преступления предусматриваемого…
“Чем не повод для массовой драки…”
— …и приговорить его к лишению свободы сроком до пяти лет с отбыванием наказания в колонии общего режима …
“Этим выражу я протест вам свой…”
В голове больше не было ни одной мысли.