этот ноябрь стоил тысячи других ноябрей,
он за тридцать дней выколол из меня - меня,
я нарушена, презираема и, раздетая до костей,
говорю о тебе так, словно ты вся моя родня;
мне сейчас не в чем себя винить, но в который раз
я в руинах размером в средневековый замок,
и кто бы знал, как я не могу отвести от тебя глаз,
покрываясь огромных количеством мелких ранок;
когда начался мой режим самоуничтожения,
перешедший в оглушительный дисбаланс –
я была готова идти вплоть до самого поражения,
но в итоге получила его заранее, как аванс;
этот год, выжженный как пшеница в полях,
разрешил глотать свои детали не запивая:
я после тебя осталась на тонущих кораблях,
где в результате любви не страшна и Мировая.”