Я люблю кровавый бой, я рожден для службы царской.
Сабля, водка, конь гусарский - с вами век мой золотой
Я люблю кровавый бой, я рожден для службы царской,
Я люблю кровавый бой.
За тебя на черта рад, наша матушка Россия,
Пусть французы удалые к нам пожалуют в кабак.
За тебя на черта рад, наша матушка Россия,
За тебя на черта рад.
Не пробуждай, не пробуждай моих безумств и исступлений
И мимолетных сновидений не воскрешай, не воскрешай.
И мимолетных сновидений не воскрешай, не воскрешай.
Не повторяй мне имя той, которой память - мука жизни.
Как на чужбине песнь отчизны изгнаннику земли родной.
Как на чужбине песнь отчизны изгнаннику земли родной.
Не воскрешай, не воскрешай меня забывшие напасти,
Дай отдохнуть тревогам страсти, и ран живых не раздражай.
Дай отдохнуть тревогам страсти, и ран живых не раздражай.
Иль нет, сорви покров долой, мне легче горе своеволья,
Чем ложное холоднокровье, чем мой обманчивый покой.
Чем ложное холоднокровье, чем мой обманчивый покой.
Настал предел моих страстей, болезнь души моей мятежной, И призрак пламенных ночей неотразимый, неизбежный.
И призрак пламенных ночей неотразимый, неизбежный.
И в се тревоги милых дней, и я зыка несвязный лепет,
И сердца судорожный трепет, и смерть и жизнь, при встрече с ней.
Исчезло все, покой желанный у изголовия сидит.
Но каплет кровь еще из раны и грудь усталая болит.
О, пощади. Зачем безумства ласка слов.
Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокий.
Зачем скользит небережно покров
С плеч белых и груди высокой
О, пощади. Я гибну без того.
Я замираю, я немею,
При легком шорохе прихода твоего
Я звуку слов твоих внимая, цепенею.
Но ты вошла, и дрожь любви.
И смерть и жузнь, и бешенство желанья.
Бегут, бегут, по вспыхнувшеи крови
И разрывается дыханье.
С тобой летят, летят, летят часы.
Язык безмолвствует, одни мечты и грезы.
И мука сладкая, и восхищенья слезы.
И взор впился в твои красы как жадная пчела в листок цветущей розы.
О пощади! О пощади! О пощади…