— Финник! — раздается не то вопль, не то радостный возглас. Красивая, разве что слегка чумазая девушка с темными спутанными волосами и сине-зелеными глазами бежит нам навстречу в одной простыне. — Финник!
Внезапно кажется, будто во всем мире е сть только эти двое, летящие сквозь пространство навстречу друг другу . Они обнимаются, теряют равновесие, ударяются о стену, и остаются там, слившись в одно целое. Неразделимое.
Я чувствую, что завидую им. Точнее не им самим, а какой-то определенности. Никто не усомнится в их любви.
К нам с Хеймитчем подходит Боггс, усталый, но невредимый.
— Мы вытащили их всех. Кроме Энорабии. Но она из Второго, ее, возможно, и не арестовывали. Пит там, в конце коридора. Скоро очухается от газа. Тебе лучше быть с ним рядом.
Пит.
Целый и невредимый — может, не совсем невредимый, но он жив, и он здесь. Далеко от Сноу. В безопасности. Со мной. Через минуту я прикоснусь к нему. Увижу его улыбку. Услышу его смех.
Хеймитч улыбается мне.
— Ну что, пойдем.
У меня кружится голова. Что я ему скажу? Да какая разница, что скажу? Пит все равно будет счастлив. Все равно покроет меня поцелуями. Будут ли они такими же, как тогда на арене, поцелуи, о которых я не смела вспоминать до этого момента.
Пит уже проснулся, он с растерянным видом сидит на кровати, вокруг хлопочут трое врачей — успокаивают его, светят фонариком в глаза, проверяют пульс. Жаль, что я не успела к его пробуждению и он не меня увидел первой. Но вот он поворачивается в мою сторону, и на его лице отражается удивление и какое-то другое, более сильное чувство, которое я не могу разгадать. Нежность? Страсть? Да. Пит отталкивает от себя врачей, вскакивает на ноги и бежит ко мне. Я лечу ему навстречу, раскрывая руки для объятий. Он протягивает ко мне ладони, хочет коснуться моего лица.
Я открываю рот, чтобы произнести его имя, и тут пальцы Пита впиваются мне в шею.
art(x)
самая душераздирающая для меня сцена. До сих пор читаю с шоком и мурашками
Сойка-пересмешница, 12 глава