С самого начала он пользовался ей. Жестко, грубо, безжалостно. Пока она корчилась в судорогах счастья от принадлежности ему, он вытирал об нее ноги. При этом ловко маскируя свой беспредельный эгоизм ласковыми словами, уверениями в чистой и искренней любви и обожании. Она была слепа, но она хотела быть слепой. Он, хотя бы ненадолго, вырывал ее из клетки ее собственной никчемной и скучной жизни. Рядом с ним она становилась значимой, весомой и нужной. Нужной хотя бы так. Хотя бы как половая тряпка, о которую он с наслаждением вытирал ноги. Хотя бы как выгребная яма, в которую он сливал всю свою похоть. Ее душа пела от осознания ее значимости для него. А его ухмылялась, видя ее радость. Наверное, они оба заслужили все то, что было воздвигнуто ими двумя: это нагромождение страсти, замешанной на обмане и самообмане. Они оба создали тот порочный круг, вырваться из которого не хватало сил ни у одной, ни у другого. Они оба умирали в обоюдном костре, вырывая куски плоти сами у себя и питаясь ими, истощая и изматывая себя. Сначала неосознанно, даже получая от этого странного мазохизма столь же странное удовольствие. А потом и осознавая весь ужас ситуации. Но еще страшнее было то, что оба понимали, что изменить они ничего не могут. Они попали в порочный круг, в тривиальную клетку. Одну из той вереницы клеток, в которых сидит каждый из нас в течении всей своей жизни. Где клетка беспомощного младенца с ее маленькими размерами сменяется клетками детского сада и школы, детского, а потом и юношеского окружения. Еще немного времени и у нас есть просторные клетки с названиями дом друзья - работа. И вот еще одна любовь вне своей клетки. Хватит ли у кого-нибудь из них когда-нибудь разорвать те канаты привычки, которые связывают их?