когда мы касаемся мира и он исчезает, когда мы чувствуем, что были рождены лишь для того, чтобы распасться, и гроб нашей матери выставлен для прощания, и сверкает разбитый кувшин, и на окне лежит снег, не создавая ни знаки, ни символы, и земля укрывает землю, и грязь лежит в лужах;

где песчаные дюны тянутся беспрерывно и сухой ветер изгибает нас, вздыхая, и ? (что-то про гусей), и наши желания выходят из-под контроля, - тогда мы смотрим на поднимающийся от ладана дым, не приходя сюда и не уходя отсюда, здесь не рай и не ад, не рождаясь здесь и не?, здесь не умирание и не смерть;

и мы погружены в наши беды, и мы погружены в нашу боль, и наши корабли разбиты пожарами и страстями, и наши глаза ослеплены ночью, наши пальцы сжимают монеты, наши мысли горят "я", и наши глаза не могут насытиться миром и его кошмарами, миром и его мечтами, хотя позже они будут наполнены небольшой горсткой пыли, и Боги появляются на алтарях, и мы узнаём их лицо, лицо, которое мы вырезали там, и оно наполнено страхом и жаждой, обещаниями и угрозами, но они не насклоняются ни для завоеваний, ни для восхвалений, и в копях не осталось драгоценных камней, которых мы несём в своих лохмотьях;

тогда весь мир кажется песней печали, весь мир кажется печальной песней печали.