Разбойники молча расступились, и она вышла вперед. Она откинула капюшон, и в груди Меррета сжалось что-то, не давая ему дышать. Нет. Нет. Он же видел, как она умерла. Она была мертва целые сутки, прежде чем ее раздели донага и бросили в реку. Раймунд располосовал ей горло от уха до уха . Она умерла.
Ворот плаща скрывал рану, нанесенную братом Меррета, но лицо ее было еще страшнее, чем ему запомнилось. В воде оно разбухло и приобрело цвет прокисшего молока. Половины волос не стало, а оставшиеся стали белыми и ломкими, как у старухи. Там, где она раздирала себе лицо ногтями, запеклась черная кровь . Но страшнее всего были глаза. Они смотрели на него, и в них была ненависть.
— Она не может говорить, — сказал Желтый Плащ . — Вы, проклятые ублюдки, слишком сильно повредили ей горло. Но она помнит. Что скажете, миледи? — спросил он мертвую . — Участвовал он в этом или нет?
Леди Кейтилин, не сводя глаз с Меррета, кивнула.