Понимаешь,
мой друг, я совсем ничего не чувствую.

Нет
ни поезда на Париж, ни мечты, ни курева.

И-
что самое [fuck!]- раздражает твое присутствие.

Собирайся,
катись других охмурять [охмуривать?]

Они
все говорили, какая славная девочка,

Тоньше
веточки, вся актриса, до кончиков пальчиков.

Я
сменила себя на трех бестолковых мальчиков,

Что
предали в конце истории- все дописано,

Я
не стала бы привирать, [там ведь был конец]

До
того это все не нужно уже, бессмысленно,

До
того это прожито все. И аминь. Пиздец.

До
чего материшься невыборно, не классически,

Для
чего обгрызаешь ногти под самый корень?..

Я
не стала бы говорить о своем хроническом.

Потому
что все бесполезно. Не веришь? Спорим

Что
любой из больных [метастазы, чахотка, сифилис]

Свои
утра- не ценит, смотрит в небо, как утопающий.

Потому
что никто не прошепчет- «Гляди, мы выбрались.

Перестань
же считать минуты, их дофига еще.»

Понимаешь,
мой друг, я совсем ничего не чувствую,

По
усам, но не в рот. Смысл жизни в глазах не высечен.

Да,
когда-то меня спасало твое присутствие,

Но
теперь и оно- раздражитель, которых тысячи.

Они
лезут меня спасать, от чего не знаючи.

Ты
заблудишься, девочка, дебри, поверь, густы.

Я
готова любить за живых и за умирающих.

Просто
все что я вижу- окна. Они пусты.