Она любила еловую пустошь, расположенную в дальнем конце длинного, отлого спускающегося пастбища. Это было место, где происходило волшебство. Сказочные права, принадлежавшие ей по рождению, она осуществляла там более полно, чем в любом другом месте. Увидев Эмили, легко бегущую по голому полю, никто не позавидовал бы ей. Она была маленькой и бледной, и бедно одетой; иногда она дрожала в своем тонком жакетике; однако за ее видения, за ее чудесные мечты охотно отдала бы корону любая королева. Побуревшие, промерзшие травы под ее ногами были бархатным ковром. Старая, обомшелая, искривленная, полумертвая сосна, под которой она приостановилась на мгновение, чтобы взглянуть в небо, была мраморной колонной во дворце богов; далекие туманные холмы были сторожевыми башнями города чудес. И спутниками ее были все феи сельских просторов – так как она верила, что они тут – феи белого клевера и атласных сережек, и маленький зеленый травяной народец, и эльфы молоденьких елочек, и духи ветра и диких папоротничков и чертополоха. Что угодно могло произойти здесь – все могло осуществиться.