Борис Балтер. До свидания, мальчики!


Через день Инка уезжала.

Три грузовых машины стояли во дворе школы. Инка сидела в первой спиной к кабине. В белой косынке, завязанной под подбородком, в синей выцветшей майке, из которой она выросла, и в сатиновой юбке — Инка сидела и улыбалась. Я разговаривал с Витькой и Сашкой и еще с кем-то. С нами были Катя и Женя. Все вместе мы вспоминали прошлогоднюю поездку и хохотали. Я стоял к машине спиной. Прошедшая ночь ничего не сгладила и не смягчила: то, что произошло у меня с Инкой вчера, сегодня стояло между нами.

Вчера я сказал:
— Инка, мы уже совсем взрослые. Понимаешь? Та женщина, на которую я смотрел на пляже, и Джон Данкер для нас обоих не случайны.

— Зачем ты мне это говоришь? — спросила Инка.

Я не очень отчетливо представлял зачем. Но, начав говорить, не мог остановиться. Мы сидели в самой глухой части пустыря между морем и соленым озером Майнаки, и вокруг были песчаные дюны и кусты паслена. Нас ждали на пляже, но я сказал Инке:
— Давай побудем одни.

И мы пришли сюда.

— Я не могу тебя так оставить, — говорил я. — Понимаешь, не могу. Думай обо мне все, что хочешь, но я не могу.
— Пусть все будет. Я ничего не буду думать. Пусть все будет, — Инка побледнела, и вокруг ее носа проступили веснушки.

Было жаркое солнце у меня на затылке, были Инкины рыжие волосы на песке: я еще подумал, как трудно будет вытряхнуть песок из густых Инкиных волос.

Потом я сидел и больше ничего не было, кроме страха: не за себя — за Инку.
Когда я решился взглянуть на Инку, она сидела обхватив руками колени.

— У тебя на губе кровь.
— Это ничего. Я ее прикусила.
— Ничего, не бойся, — сказал я. — Когда-нибудь это все равно должно было случиться.
— Я не боюсь. Я ничего не боюсь. Ты не обидишься? Больше этого не надо. Мне кажется, ничего не случилось и… больше не надо.

Страха больше не было: были растерянность и стыд.

— Пойдем на пляж. Наши давно на пляже, — сказала Инка.

На пляже она не отходила от Кати и Жени. Я знал, почему Инка от них не отходила: я тоже боялся остаться с ней наедине, — ведь тогда нам надо было бы о чем-то говорить, а я не мог говорить.

Потом Инка неожиданно сказала:
— Я пойду, а то собраться не успею.

Я смотрел, как она одевалась, и со страхом думал, что должен пойти ее проводить.
— Женя, ты хотела взять выкройку юбки. Пойдем? — сказала Инка. На меня она не смотрела, а я на нее смотрел и чувствовал, как на глазах проступают слезы.

Потом весь вечер я бродил возле Инкиного дома. Улица опустела, и свет погас у них в окнах, когда я ушел, так и не повидав Инку…