Марина Цветаева. Октябрь, 1918 год.

Я Вас больше не люблю.
Ничего не случилось, - жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, - никогда.
Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась – с высокомерным умилением – и задумалась – с любопытством – о Вас и о ней.
Я – вышла из игры.
- Все, что я чувствую к Вам, - легкое волнение от голоса и то общее творческое волнение, как всегда в присутствии ума – партнера.
Ваше лицо мне по-прежнему нравится.
- Почему я Вас больше не люблю? Зная меня, Вы не ждете «не знаю».
Два года подряд я – мысленно – в душе своей – таскала Вас за собой по всем дорогам, залам, церквам, вагонам, я не расставалась с Вами ни на секунду, считала часы, ждала звонка, лежала, как мертвая, если звонка не было, - всё, как все – и все-таки не всё, как все.
Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе – в кофейном и табачном дыму – Вы были как бархат – я говорю о голосе – и как сталь – говорю о словах – я любовалась Вами, я Вас очень любила.
Одно сравнение – причудливое, но вернейшее: Вы были для меня тем барабанным боем, подымающим на ноги в полночь всех героических мальчишек города.
- Вы первый перестали любить меня. Если бы этого не случилось, я бы до сих пор Вас любила, ибо я люблю всегда до самой последней возможности.
Сначала Вы приходили в 4 ч., потом в 5 ч., потом в 6 ч., потом в восьмом, потом совсем перестали.
Дела? Да, - дело дней – жизнь.
- Вы не разлюбили меня (как отрезать), Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда.
Вы первый забыли, кто я.