Кое-кто предпочитает жизнь, но мне больше нравятся книги» - таково было наше с ним кредо, которого мы держались и которое заставляло нас чувствовать себя виноватыми – виноватыми, потому что мы опасались, что наша великая страсть к искусству проистекает исключительно из пустоты в нашей «жизни».