К сожалению, человек несовершенен, поэтому в своей жизни нуждается в идущих извне запретах, причём их иногда необходимо подкреплять силой.Таковы законы государственной власти, таковы неписаные законы общества. Подобными законами можно успешно регулировать внешнюю жизнь человека. Но есть области, где прямое вмешательство не достигает цели, где насилие всегда оказывается бессильным и вредным.
Внутренние убеждения человека, любовь, вера в Бога не создаются приказами и запретами.Требования государства и общества всегда наплывают, надвигаются на человека, так сказать, "сверху". Но если эти требования касаются не внешнего порядка дел, а нарушают внутренние, живые границы человеческой души, душа отвечает обычно сопротивлением, возмущением или даже хуже — ожесточением, упрямством и ненавистью.Тогда человек начинает взывать к своей свободе, он ссылается на свои неотъемлемые права и вступает в борьбу за них, даже если приказы и запреты содержат очевидную пользу и истину.
Подобные приказы и запреты, даже если их обращают к людям в самых лучших целях, могут вынудить в ответ только внешнее, лицемерное подчинение и лицемерную "любовь" к навязываемым ценностям. Все нажимы достигают здесь только того, что уважение, любовь гибнут в душе у человека, а значит, осуществлять их бессмысленно и безнравственно.
Бывает и так: человек, понимая благую направленность приказов, но душою не соглашаясь с ними, пытается следовать им. Не любя, притворяется любящим, не веруя, симулирует веру. И иногда такие неискренние упражнения приводят к ряду полезных действий, которые производятся, например, в сфере так называемой "общественной благотворительности". Однако могут ли они принести пользу душе, внутреннее сопротивляющейся насилию над собой?
Никогда ещё ни одному человеку не удалось и никогда ни одному не удастся полюбить на основании приказа или искоренить в себе веру на основании запрета. Божественный огонь в человеке, который в нём любит, верует и творит, не может быть ни произвольно зажжен, ни произвольно погашен. Всё, чего здесь можно достигнуть напрямую, и то лишь из-за человеческой слабости и робости, — это притворяющегося смирения, лгущего согласия.