вчера перед сном вдруг захотелось петь. вполне естественно, что произошло это когда у меня болит горло. вот когда оно у меня не болит, хрена с два вы от меня дождётесь чтоб я пела; можно сказать, я в знак необъяснимого глупого протеста никогда не пою, а если заставляют, то делаю это нарочно так плохо, чтобы ни у кого не возникло желание заставить меня во второй раз. но невозможность петь, когда хочется, даже если мне противен сам процесс пения - это слишком жестоко! я всем существом ощутила ничтожность человека и его желаний перед лицом обстоятельств. и кто-то ещё что-то там вякает про свободу воли! короче говоря, муки фрустрации меня и тут нашли. и я даже не задумалась о том, что я не могу петь не потому, что у меня трахеит, а потому, что я просто-напросто не умею петь. ну разве это важно! я привыкла, что все вещи, которые я не умею, у меня сами собой получаются. например, когда мы ходили с приятелями в боулинг, я на первых порах жутко оскандалилась, ну просто жутко - шар у меня летел в любую сторону, только не в сторону кеглей, и все, разумеется, смеялись, и я сама смеялась, не потому, что не хотела показаться обиженной, а потому, что действительно было уморительно смешно. а потом все как-то отвернулись от меня (ну сколько можно издеваться над человеком, у которого что-то не получается, у всякого развлечения есть свой предел прочности, даже животным наслаждением поржать над слабым и убогим быстро пресыщаешься). и пока на меня никто не смотрел, я забила страйк. потом второй, третий. я совсем не хотела материться в этом посте, но ВСЕ ОХУЕЛИ. в общем, этот случай прекрасно иллюстрирует мои взаимоотношения с любыми человеческими занятиями. а ещё я сегодня ночью во сне готовила какую-то блевотину. делюсь рецептом: взбивать сахар с яйцом, потом добавить мёда и какао. так красиво получилось, эдакий коричневый плевочек, задорной загогулиной поднимающийся вверх. теперь можно официально считать, что я научилась готовить.