Сколько их сидит у тебя в подрёберье, бриллиантов, вынутых из руды,

Сколько лет ты пишешь о них подробные, нескончаемые труды,

Да, о каждом песенку, декларацию, книгу, мраморную скрижаль –

Пока свет очей не пришлет дурацкую смску «Мне очень жаль».

Пока в ночь не выйдешь, зубами клацая, ни одной машины в такой глуши.

Там уже их целая резервация, этих мальчиков без души…

Детка-детка, ты состоишь из лампочек, просто лампочек в сотню ватт.

Ты обычный маленький робот-плакальщик, и никто здесь не виноват.

Символы латинские, буквы русские, глазки светятся лучево,

А о личном счастье в твоей инструкции не написано ничего.

Счастье, детка – это другие тетеньки, волчья хватка, стальная нить.

Сиди тихо, кушай антибиотики и пожалуйста, хватит ныть.

Только ты пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян.

Поправляйся, детка, иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря;

Из твоей отчаянной нелюбимости можно строить концлагеря.

Можно делать бомбы – и будет лужица вместо нескольких городов.

Эти люди просто умрут от ужаса, не останется и следов.

Вот такого ужаса, из Малхолланда, Сайлент Хилла, дурного сна –

Да, я знаю, детка, тебе так холодно, не твоя в этот раз весна.

Ты боишься, что так и сдохнешь, в этот вторник, другой четверг –

Всех своих любимых экранизируя на изнанке прикрытых век.

Так и будет. Девочки купят платьишек, твоих милых сведут с ума.

Уже Пасха, маленький робот-плакальщик. Просто ядерная зима.

Вера Полозкова