моя девочка несла бред с умным лицом.
поднималась на носочки, чтобы меня поцеловать.
залезала руками под мою футболку и грела их.
сидела у меня на коленках. толкала меня в снег.
показывала мне язык. брызгалась из фонтана.
прятала мои сигареты. постоянно что-то рассказывала.
смеялась надо мной по-доброму.
шептала какие-то песенки мне на ухо.
заставляла меня ходить с ней по магазинам.
готовила мне булочки по субботам.
гладила мою одежду. просила встречать её и провожать.
звала гулять в дождь.
запрыгивала мне на спину, чтобы я потаскал её.
обнимала меня крепко. в трамвае голову клала на моё плечо.
все наши фотографии распечатывала и вешала над кроватью.
мыла за мной посуду. рассказывала мне обо всем.
любила надевать мой синий свитер.
я даже привык. перебирала пальцами волосы на моей голове.
рисовала пальцами сердечки на моей коже.
щекотала меня до изнеможения.
засыпала под мои сказки. смски мне писала.
милые такие. я улыбался, когда читал их.
в её телефоне было только два номера: её мамы и мой.
каждое утро я слышал по телефону её "доброе утро" и знал, что она улыбается.
говорила, что любит меня безумно.
а потом перестала мне звонить. и не отвечала на мои звонки.
я больше не видел её улыбки.
не слышал её песенок на ухо. в папке "входящие" не было от неё смс.
в моей ванной больше никто не рисовал сердечки на запотевшем зеркале.
никто не прятал мои сигареты.
я придумал столько сказок, которых мне не кому было рассказать.
бесполезной стала вторая зубная щетка.
моя одежда была мятая, посуда не мытая.
я выбрасывал стринги, забытые какими-то суками,
но всегда хранил её белую маечку для сна.
По субботам я ел бутерброды, а не её булочки.
мой синий свитер был аккуратно сложен на полке.
я никому больше не разрешал его надевать.
все были моими суками, а она — моей девочкой.