Если однажды вам захочется удалить все свои страницы, исчезнуть из всех на свете социальных сетей – сделайте это. Нет-нет, вас никто не будет искать и сама социальная сеть, как явление, не исчезнет с лица земли. Все останется по-прежнему. Кто-то будет добавлять кого-то в друзья, менять аватарки и выкладывать отфильтрованные «инстаграммом» фотографии чизбургеров. Кто-то будет писать сопливые статусы, кто-то не будет писать вообще. Но вы станете свободнее. И увереннее в некоторых людях. Тех, кто вспомнил ваш электронный адрес и просто напросто прислал смс на телефон. Тех, кто не удалил страницу из друзей. Тех, кто спросил «Что случилось?» и понял правду. Вы вдруг поймете, что можно успеть сделать кучу дел. Можно прогуляться с собакой и от этого не измениться количество утренних сообщений. И суть не в количестве лайков на фотографии, а в вас на этой фотографии. Потому, что не человек существует для интернета, а интернет – для человека. Это не цель, а средство. Средство информации и связи с теми, в первую очередь, кто от вас далеко. Гораздо больше толку будет от получаса беседы с мамой, ребенком или любимым человеком. Мы теряем прелесть живого общения. Теряет ту самую главную связывающую с кем-то нить в паутине фальшивых друзей и слов.
Мне совершенно не хочется есть. Когда мне не хочется есть – это не просто трагедия, это – караул. Это катастрофа, Чернобыль местного масштаба. Потому, что есть мне хочется всегда и везде. А сейчас не хочется. Вот сегодня я съела чай, шоколадное фондю, кофе и гамбургер вечером. Ну и одну сосиску. Причина не в диете, и не в отсутствии денег и даже не в лени что-либо готовить. Причина где-то глубоко внутри, именуемая… Именуемая странным именем, неизвестным мне и науке.
Я решила, что в моей новой жизни не будет никаких седоватых профессоров, кроме тебя.
Но я не хочу кушать и медленно схожу с ума. Интересно, как скоро я чокнусь окончательно?
Меня почему-то читают. Странно. Я не думала, что мне хотят читать.
Последнее время я увлеклась глинтвейном и это решительно плохая привычка, и с ней пора заканчивать, потому, что летом можно увлечься алкогольным мохито, осенью – кофе по-ирландски и так далее. Я не спиваюсь, я рассчитываю на чью-то дружескую руку. Понятное дело, что нужной руки мне не видать. А за ненужные – неохота цепляться. Она умела вытаскивать и в этом был ее огромной плюс. Она вполне могла бы позвонить сейчас, а потом снова уйти в свою жизнь. Но она не позвонит, у нее новые подруги, она прекрасно живет, а я не научилась вычеркивать некоторых людей. Легко сказать – вычеркни. А ты попробуй сделать.
Мне все чаще хочется уснуть на табурете с ноутбуком.