— Гарри, а ведь сегодня сочельник! — воскликнула Гермиона.
— Разве?
Гарри давно потерял счёт времени. Они уже несколько недель не видели газет.
— Точно, сочельник, — сказала Гермиона, не отрывая взгляда от церкви. — Они… они, наверное, там, да? Твои мама и папа… Вон кладбище, за церковью.
Гарри охватило чувство, скорее похожее на страх. Оказавшись так близко к цели, он уже не знал, хочет ли в самом деле увидеть их могилы. Гермиона, видно, почувствовала, что с ним происходит, — она схватила его за руку и потянула вперёд, в первый раз взяв на себя инициативу. Посреди площади она вдруг остановилась.
— Гарри, смотри!
Гермиона показывала на обелиск. Стоило им приблизиться, как он преобразился. Вместо стелы с множеством имен перед ними возникла скульптура. Трое людей: взлохмаченный мужчина в очках, женщина с длинными волосами и младенец у неё на руках. На головах у всех троих белыми пушистыми шапками лежал снег.
Гарри подошёл вплотную, вглядываясь в лица родителей. Он и представить себе не мог, что им поставлен памятник… Так странно было видеть самого себя в виде каменного изваяния. Счастливый, весёлый малыш без шрама на лбу…
— Пошли, — буркнул Гарри, насмотревшись, и они снова повернули к церкви.