Он убивал ее с такой нежностью, с такой невыносимо трепетной любовью, что казалось, будто он просто обнимает ее, так интимно тесно прижимая к себе ее хрупкий стан. Он глядел на нее со всей своей неуемной страстностью и никак не мог наглядеться.
В сиянье ясных сапфировых глаз, в алом бархате приоткрытых соблазнительных уст, в разлете тонких бровей он находил невероятную чувственность и ощущал свое неистовое восхищение. О, да.. Он восхищался ею. Всеми ее несовершенствами и недостатками; ее мечтами и странностями, ее стремлениями и пороками… Всем, что только было в ней. Но больше всего, он восхищался ее душой. Ничто и никогда в его жизни не сияло так ярко и живо, как ее чистейшая невинная душа. Он помнил все: как впервые ее увидел и был покорен. В его дикое и жестокое сердце, каким-то непостижимым образом проникло, просочилось.. совершенно новое, неизведанное, но томительно прекрасное чувство.. Любовь. Она стала величайшей драгоценностью его жизни. Ничто на свете не влекло его столь неодолимо, и он поклялся перед небом и звездами, и перед самим собой, что дарует ей весь мир, все океаны и моря, все горы и пустыни – все к ногам ее… Лишь бы вечно любоваться ее лучезарной ангельской улыбкой и слушать дивный смех, звучащий перезвоном колокольчиков в его груди. Ослепленный счастьем, он позабыл, что ничто не вечно. Ее любовь оказалась недолгой. Дева пустынных народов не умела принадлежать мужчине и не могла долго оставаться подле него, не страдая от жажды к свободе. Она принесла ему свое прощание в последний раз обнимая ладонями его полотняное лицо, приникая полными сочными губами к его губам, слегка касаясь его щек трепещущими ресницами… Но он не мог, да и не желал так просто отпустить ее. Ведь именно в любви к ней сосредоточились все самые прекрасные и глубокие его чувства, все самые искренние и беззаветные… Сверкнула ненавистным погибельным отблеском стальная игла, и стихло и обмякло в руках упругое юное тело. Болезненное тепло прикосновения все еще жило на его устах… Прозрачная косая дорожка по нежной фарфоровой щеке… Застывшее кристаллом раболепного восторга ее когда-то пылкое горячее сердце. Она останется с ним навеки.