Ты люби его, пожалуйста, сильнее меня,
заправляй по утрам остывающую кровать;
встречай поезда и начало нового дня;
слышишь; я не хочу с тобой
воевать.

Разговаривай с ним
о понятном лишь вам двоим,
увозя его на красном автомобиле.
Мы сроднились тем, что его полюбили,
забирай олимпийские лавры:
они твои.

Ты стихами грешишь порой, и быть может, ему,
но мои - стриптизеры, твои прикорнули в столе.
А разлюбишь его, я его у тебя отниму
на десятка два-три
осчастливленных мною лет.

Можешь верить ему,
он не пишет мне ничего
на своем раздолбанном Макинтоше.
Не поверишь, но я с этих пор люблю всех, чьего
тепла он желает.
И тебя по своему - тоже.

Выбирай для него рубашки, как я выбираю слова
для стихов о нем, что когда-то спою в романсах.
У тебя красивые губы натурщицы Ренессанса;
я надеюсь, он любит их
целовать.

Стэф