Как же сложно приходила в себя, после нашего разрыва. Только вот, отчего – то, казалось, что разрыв был не между двумя взрослыми людьми, а между жизненноважными органами, когда без одного не живет другой. И вот, в тот момент, когда она ушла, мне казалось, что у меня отключились моментально все органы отвечающие за жизнидеятельность сразу - я не дышала, не видела, не слышала, не спала – не жила, одним словом. Существовала? Не думаю, все было еще хуже – я даже не существовала. Я просто не была. Очень удивляло в последствии, а в тот момент злило до срывов, как это, моя жизнь кончилась с твоим уходом, а люди вокруг все так же улыбаются, дышат, трахаются, зарабатывают деньги и нервничают из-за дырявых носков на свидании. А я… Да что я? Я ловила каждый глоток воздуха с жадностью, с которой ловит его утопающий в бушующей пучине. Один глоток воздуха на милионы кубометров воды. Легкие сводит и давит от соленой влаги, заполняющей все вокруг. Я не умею отпускать людей, утопая в тоске по ним, не зависимо от того – дружим мы или чувства между нами. И вместо того, чтобы бороться с болью топящей меня, я предпочла сама стать морем, которое топит людей… И… один на милиарды людей, одна, точнее, способна выплыть… В каждом море есть дельфины… И вот этот самый особенный человек, уже почти захлебнувшись солеными волнами, внезапно ощущает под своими руками мягкую, скользкую серую спину, такую крепкую и уверенную, а главное, выведшую человека к воздуху, сквозь толщи воды. Как жаль мне тех, чьи руки так и не встретили этой спасательной спины, а лишь вхолостую загребали руками воду. Но это уже не мои проблемы. Мне кажется, я знаю, кому я отдам этого своего дельфина, один единственный шанс на спасение. Viki, one love.