Я сижу на кровати и читаю книгу Лорен Оливер - "Делириум". В комнате полная темнота, если, конечно, не считать моего планшета. Я люблю читать по ночам, когда никто и ничто не может отвлечь меня от книги. Для тех, кто не читал, эта книга описывает мир, где никто никого не любит. Мир, который я себе никогда не представляла, пока не начала читать ее. Все это ужасает меня, и мне ничего не остается, как каждые минут пять возвращаться в реальность, чтобы осознать, что это просто книга и ничего более. А рядом спит он. Такой теплый, такой родной, такой…мой. Сопит и совершенно не подозревает, что я даже и не думала о сне. Хочется прижаться к нему и никогда не отпускать его из своих объятий. Но вот, слезы хлыстнули из глаз ручьем. Это случилось так резко и неожиданно для меня самой, что я просто из-за всех сил стараюсь его не разбудить. Но у меня не получается, он, будто чувствуя меня, просыпается тут же, и я кляну себя за это. "Верониик, ты чего не спишь? Ты плачешь что ли?!" - слышу я его чуть ли не гневный шепот. Странно, но его злой голос действует на меня, как успокоительное. А я только лишь открываю рот… и тут же закрываю его. В моей голове проносится мысль, которую я уж никак не ожидала:"Ненавижу эту книгу, но все-таки это шедевр". "Что случилось?" - уже более спокойнее спрашивает он. Я беспомощно показываю на планшет, и он все понимает. Он протягивает свою руку ко мне, поправляет прядь моих волос, приподнимается и еле-еле касается своими губами моего лба. Уже без всякого раздражения, но с полной серьезностью он говорит: "Поздно уже, давай спать". От его поцелуя мне становится гораздо спокойнее и тепло от лба до кончиков пальцев на ногах пронизывает мое тело. Я киваю, и слезы прекращают предательски лить. Тогда, мои слова, не спрашивая разрешения у мозга, выскакивают изо рта: "Ты меня любишь?". Сейчас, наверное, лучше было бы провалиться сквозь землю, потому что я никогда-никогда не спрашивала его об этом. Он, может мой слух подводит меня, шевелит одними губами, но я понимаю, что он говорит: "Всегда". Большего, наверное, мне и не надо. Но тут ко мне возвращается этот неподдельный страх, и я говорю, скорее для самой себя, чем для него: "Я люблю тебя". Он кивает и снова произносит на одном дыхании: "Я знаю". И тут мне хочется обнять весь мир, и тут мне становится так хорошо, что я залезаю к нему под одеяло и кладу голову ему на грудь, что слышу стук его сердца. Мысленно, в такт этому стуку, я повторяю, словно молитву:"Люблю, люблю, люблю…" И я, уже наполовину сонная, но спокойная и благодарная за то, что эта книга всего лишь выдумка.