25 августа 1991 Дорогой друг,
…Пожалуйста, не старайся выяснить, кто она такая, потому что тогда ты сможешь выяснить, кто такой я, а я действительно не хочу, чтобы ты это сделал. Я буду давать людям другие или похожие имена; я не хочу, чтобы ты меня нашёл. Я не написал обратный адрес по той же причине. Я не имею в виду ничего плохого, честное слово.
Мне просто нужно знать, что кто-то там слушает и понимает. Мне нужно знать, что такие люди существуют.
Я надеюсь, ты надёжный друг… Такова моя жизнь. Чтобы ты знал, я чувствую себя одновременно и весёлым, и грустным, не понимаю, как такое возможно.
16 сентября 1991 Дорогой друг,
Я наконец дочитал «Убить пересмешника». Теперь эта моя любимая книга всех времён и народов. Но я всегда считаю последнюю прочитанную книгу наилучшей, пока не возьмусь за что-то новое.
..И в тот момент, когда я обернулся, я увидел сестру. Она показывала на меня.
— Даже Чарли смог дать отпор хулигану. Сам видишь.
В мгновение он весь покраснел. И посмотрел на меня. Он взбесился так, что дал ей пощёчину. Наверное, это было очень больно. Я просто застыл на месте и до последнего не мог поверить в то, что у него рука поднялась сделать это. Бить кого-то вовсе не в его стиле. Он казался обычным парнем, который в свободное время записывает песни и сам рисует обложки для сборников, пока не перестал рыдать и не ударил мою сестру.
Но самое странное в этом то, что она никак не отреагировала. Она просто молча смотрела на него.
18 сентября 1991 Дорогой друг,
…Одного парня в нашем классе зовут Никак. Я не шучу. Его имя — Никак, и он весёлый. Никак получил такое имя в средней школе, когда ребята дразнили его. Я думаю, что сейчас он из старших. Ребята стали звать его Патти, хотя его настоящее имя — Патрик. Он сказал им:
— Слушайте, вы либо зовёте меня Патриком, либо вообще никак. И они стали звать его Никак. Эта кличка прицепилась к нему.
6 октября 1991 Дорогой друг
…Напротив, они задавали вопросы
— Сколько тебе лет, Чарли?
— 15.
— Какая твоя любимая группа?
— Наверное, The Smiths, мне нравится их песня «Asleep», но я не совсем уверен, другие их песни я не очень хорошо знаю.
— А книга?
— «По эту сторону рая» Скотта Фицджеральда.
— Почему?
— Я прочитал её последней.
14 октября 1991 Дорогой друг,
— Дело в том, что некоторые девушки верят, что реально могут изменить парней. И, что забавно, если бы у них это и правда получалось, они бы заскучали. Стало бы нечего добиваться. Просто нужно иногда делать вид, что ты меняешься, как им того хочется, вот и всё. Некоторые из них поймут это сразу же. Некоторые позже. Некоторые никогда. Не нужно особо беспокоиться об этом.
28 октября 1991 Дорогой друг,
…Сэм постукивала пальцами по рулю. Патрик высунул руку из окна и махал ею в воздухе. А я просто сидел между ними. Когда песня закончилась, я сказал:
— Я чувствую бесконечность.
Сэм и Патрик посмотрели на меня так, будто я сказал самую гениальную вещь, которую они когда-либо слышали. Потому что песня, правда, была прекрасной, и мы все её слушали.
Патрик указал на меня и сказал Бобу:
— Он нечто, да ведь?
Боб кивнул. И тогда Патрик сказал то, что я, наверное, никогда не забуду.
— Он невидимка.
Боб снова кивнул головой. Все кивнули. Я начал параноить, совсем как Боб, но Патрик не дал мне разнервничаться. Он сел рядом со мной.
— Если ты видишь что-то, то никому не рассказываешь. И ты понимаешь.
21 декабря 1991 Дорогой друг,
Мы все сидели в доме Патрика и Сэм, в котором я никогда не был прежде. Это богатый дом. Очень чистый. И все мы дарили друг другу свои заключительные подарки. Наружное освещение было включено, и шёл снег, и это выглядело волшебно. Как будто мы были в каком-то другом месте. Как будто мы были в лучшем месте.
Сэм посмотрела на бумагу, потом на меня.
— Чарли… Ты когда-нибудь целовал девушку?
Я отрицательно покачал головой. Было так тихо.
— Даже когда был маленьким?
Я опять покачал головой. И она выглядела очень грустной.Она рассказала мне о своём первом поцелуе. Она сказала, что это было с одним из друзей её отца. Ей было семь. И она не рассказывала об этом никому, кроме Мэри Элизабет и Патрика год тому назад. И она начала плакать. И сказала то, что я не забуду. Никогда.
— Я знаю, что ты знаешь, что мне нравится Крейг. И я знаю, что сказала тебе не думать обо мне в этом смысле. И я знаю, что мы не можем быть вместе. Но я хочу забыть об этом на минуту. Хорошо?
— Хорошо.
— Я хочу быть уверена, что твой первый поцелуй будет с человеком, который любит тебя. Хорошо?
— Хорошо.
Сэм начала плакать ещё сильнее. И я стал тоже, потому что когда я слышу что-то подобное, то не могу сдерживаться.
— Я просто хочу быть в этом уверена. Хорошо?
— Хорошо.
И она поцеловала меня. Это был такой поцелуй, о котором я никогда не расскажу друзьям вслух. Это был такой поцелуй, который позволил мне понять, что я никогда не был так счастлив за всю свою жизнь.
25 января 1992 Дорогой друг,
Я прекрасно себя чувствую! Правда. Нужно запомнить это чувство до следующего раза, когда у меня будет ужасная неделя.
22 июня 1992 Дорогой друг,
Выйдя из закусочной, мы сели в пикап Сэм и, как она и обещала, поехали к тоннелю.
Где-то за полмили до тоннеля Сэм остановила машину, и я забрался в кузов. Патрик включил радио очень громко, чтобы мне было слышно, и, приближаясь к тоннелю, я слушал музыку и думал обо всём, что люди говорили мне за последний год. Я подумал о том, как Билл сказал мне, что я особенный. И как сестра сказала, что любит меня. И мама тоже. И даже папа с братом, когда я был в больнице. Я подумал о том, как Патрик назвал меня своим другом. И о том, как Сэм сказала мне действовать. По-настоящему присутствовать здесь. И я подумал, как это здорово — иметь друзей и семью.
Когда мы въезжали в тоннель, я не стал поднимать руки, как будто лечу. Просто подставил лицо навстречу ветру. Я одновременно и плакал, и улыбался. Потому что чувствовал, как сильно люблю тётю Хелен за то, что она покупала мне два подарка. И как сильно я хотел, чтобы подарок маме на мой День рождения был особенным. И как хотел, чтобы мои сестра и брат, и Сэм, и Патрик, и все остальные были счастливы.
Но в основном я плакал, потому что как никогда чётко осознавал тот факт, что стою сейчас в этом тоннеле, и ветер обдувает моё лицо. Мне было всё равно, увижу ли я город. Я даже не думал об этом. Потому что я стоял в тоннеле. Я на самом деле был там. И этого было достаточно, чтобы почувствовать бесконечность.
Завтра начнётся мой второй учебный год в старшей школе. И, хочешь верь, хочешь нет, я совершенно не боюсь идти туда. Я не уверен, найдётся ли у меня время писать письма, потому что я буду слишком занят, «участвуя» в школьной жизни.
Так что если это письмо становится последним, пожалуйста, знай, что со мной всё хорошо, и даже если не сейчас, то станет совсем скоро.
Я буду верить, что у тебя тоже всё хорошо.
С любовью, Чарли.